Венедикт Ерофеев «Москва – Петушки», или The rest is silence | страница 62
Итак, идите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир.
И рабы те, вышедши на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых, и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими.
Царь, вошед посмотреть на возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду.
И говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал.
Тогда сказал царь слугам: связавши ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов;
Ибо много званых, а мало избранных.
(Матф. 22: 9–14)
Чужая попойка, полный стол, случайный сброд – обстановка встречи героя с «избранной»:
А еще был день рождения непонятно у кого. И еще – была бездна всякого спиртного: не то десять бутылок, не то двенадцать, не то двадцать пять ‹…›
– А еще – было два мужичка, и были три косеющих твари, одна пьянее другой, и дым коромыслом, и ахинея. Больше как будто ничего не было.
И я разбавлял и пил, разбавлял российскую жигулевским пивом и глядел на этих «троих» и что-то в них прозревал. Что именно я прозревал в них, не могу сказать ‹…›
Но вот ответное прозрение – я только в одной из них ощутил, только в одной! (148)
Описывая возлюбленную, герой пользуется поэтической и библейской лексикой, возвышающей его страсть до непреходящей красоты древнего рассказа. Приведем источники:
1) О, колдовство и голубиные крылья! (148)
О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные! (Песн. 1: 14)
2) «…и розы, и лилии, и в мелких завитках – весь – влажный и содрогающийся вход в Эдем, и беспамятство, и рыжие ресницы. О, всхлипывание этих недр! (150)
И насадил Бог рай в Эдеме на Востоке; и поместил туда человека, которого создал (Быт. 2: 8).
3) А она – смеялась. А она – подошла к столу и выпила залпом еще сто пятьдесят, ибо она была совершенна, а совершенству нет предела… (149)
Я видел предел всякого совершенства, но Твоя Заповедь безмерно обширна (Псал. 118: 96).
4) Увидеть ее на перроне, с косой от попы до затылка, и от волнения зардеться, и вспыхнуть, и напиться в лежку, и пастись, пастись между лилиями – ровно столько, чтобы до смерти изнемочь! (147)
Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.
Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями (Песн. 2: 5, 16).
5) Утеха рода человеческого, лилия долины – не пришла и не встретила (213).
Я нарцисс Саронский, лилия долин! (Песн. 2: 1)