Горю моему не было предела.
Быстро бежали пальцы по клавиатуре, взахлёб оповещая всех, что Архимед пропал. Сеть равнодушно ответила, что самец ушёл выполнять свой гражданский долг. И скорее всего на данный момент съеден.
«Но ты не расстраивайся, — успокаивали они меня.- Каждая его частичка пойдёт на зарождение и развитие новой жизни. Смерти нет. Есть перерождение.»
Теперь я не переживала. Есть стены, в нём висит паутина. Придёт время и в нём поселиться новый гость, что бы в дальнейшем дать силы для новой жизни. И так по кругу.
Не совершенные части совершенного мира
Долго не решалась занять место в автобусе. Стояла, крепко обняв блестящий поручень. Водитель пассажиров не жалел, резко тормозил, по-шумахерски заворачивал. Я напоминала танцовщицу у пилона. То вправо меня поведёт, то влево закружит, ещё тяжёлый рюкзак за плечами перевешивал. Красивого мало, но безумно смешно.
В салоне было только одно пустое место, но я на него предпочитала не смотреть.
Знаю, как только в него сяду и вытяну с наслаждением ноги, так на следующей остановке обязательно зайдет очень старая бабушка или очень маленький ребёнок. Совесть поднимет меня первую. Так чего садиться?
Билетёр недобро смотрела на мои покачивания вокруг шеста, не выдержала и в сердцах сказала:
— Да сядь ты.
И я повиновалась.
На следующей остановке зашла чуть полноватая женщина лет сорока. Стоять бы ей до конца маршрута, но не давал мне покоя её большой живот.
— Какая молодец, — подумала я.
Вскакиваю и громко к ней обращаюсь.
— Садитесь. В таком положении очень опасно стоять, шатает.
— В каком положении?
— Простите за мою неделикатность, но у вас месяцев 8 уже, не меньше.
Лицо её покраснело, автобус дёрнул, ручки пакета оборвались, и по всему салону рассыпалась молодая картошка…..
Сидим на конечной остановке, блаженно жмуримся под лучами нежного вечернего солнца. Пакет без ручек, но с картошкой привалился к моей ноге. Беззаботно чирикают о прожитом дне птахи. Вкусно пахнет скошенной травой и недавно покрашенной остановкой. Под нами на скамейке хрустит газета.
— Мне и подруги говорят, худей Аня. А зачем? Мужика у меня нет. Дети взрослые, разъехались. Разнорабочая на овощной базе. Домой прихожу, рук- ног не чувствую. Одно удовольствие: Пожрать и в койку.
Я молчу, мысленно соглашаясь. Вдруг она сказала главное:
— Господи, хорошо — то как.
