Однако монах уже между нами, он наклоняется к липу Четти и мажет его ярко-фиолетовой краской. Я откидываюсь назад, натыкаюсь на одну из змей и чуть не падаю. Судорожно хватаю Четти за руку и тяну его к выходу.
Во дворе полной грудью вдыхаю свежий воздух, постепенно прихожу в себя. Вытираю платком пот и с удивлением замечаю, что платок и ладони рук запачканы ярко-лиловой краской. Когда монах ухитрился покрасить меня, я так и не вспомнил.
— Вот уж никак не ожидал от вас такой впечатлительности, — говорит Четти, обнимая меня.
— Я и сам поражен не меньше вас, но, признаюсь, плохо понимал, что со мной происходит. Такого тонко задуманного спектакля мне не приходилось видеть ни у нас в церквах, ни в католических соборах.
Что это — гипноз, отравление одуряющими запахами? Я, не страшащийся живых кобр, вдруг отчаянно испугался бронзовых подобий!
Что же должны испытывать, попадая в такой храм, люди более доверчивые, чем я, мистически настроенные?
— В Индии к подобным зрелищам привыкают с детства. Может быть, поэтому на нас они действуют не так, как на неискушенных европейцев.
Пока мы разговариваем, из храма выходит совершенно спокойная госпожа Нагарамнана. К счастью, она не была свидетелем моего смятения. С умилением разглядывает она барельефы, статуи, молитвенно складывает ладони и кланяется каменным богам.
К нам подходит местный житель. Тронув Четти за рукав, он доказывает на вершины гор. Там, словно при извержении вулкана, клубятся темно-синие облака.
— Скорее в машину! — кричит Четти. — Иначе отсюда не выбраться.
Бегом опускаемся в селение, прощаемся с жителями и остающимися здесь лаборантами.
Невероятно парит! В горах бушует гроза, слышны раскаты грома, сверкают молнии. Дождь, настигший нас, яростно стучит по стеклу машины.
Постепенно нас окутывает сплошной туман. Молнии сверкают совсем близко, и грохот грома заглушает шум мотора. Осторожно двигаясь, преодолеваем опасные повороты и спускаемся на равнину. Страх перед молниями выгоняет обитателей джунглей на дорогу. Свет фар время от времени выхватывает из темноты чьи-то глаза. Мы гадаем — чьи. Высоко на ветвях блестят глаза обезьян, а вот через шоссе пробежал шакал. Огромные, как фонари, глаза, висящие над дорогой, принадлежат, вероятно, буйволам или слонам. При нашем приближении они исчезают. Их владельцы свернули в мрачные джунгли.
Внизу дышится легче, уже видны звезды и дальние зарницы.
Май — праздник весны в Южной Индии называется «васантпанчами» (царь времен года). К нему обычно приурочивают свадьбы.
