— У ВАС НА ЗАПАДЕ… — сказали мне в разговоре, и странно было слышать эти слова среди сверкания неоновой рекламы и прочих атрибутов той цивилизации, которую мы у себя как раз привыкли называть «западной».
Но никуда не денешься: географически по отношению к Японии мы — действительно Запад.
Даже наш Дальний Восток — это Запад.
А если плыть из Японии дальше на Восток, то приплывешь в конце концов в Соединенные Штаты, в тот их район, который зовется… Дальним Западом.
Япония — это тот Восток, который восточней Востока, и тот Запад, который западней Запада. Хотя, между прочим, следуя мировой традиции, газеты называют здесь Ближним Востоком тот Восток, который отсюда черт знает как далеко, а Дальним — тот, который под боком.
Может быть, не стоило бы заводить эту игру в парадоксы, преподносимые нам шарообразной формой нашей планеты, если бы для Страны восходящего солнца они не имели определенного символического значения. «Западные» и «восточные» элементы причудливо, подчас парадоксально переплетаются в ее сегодняшней действительности. В связи с этим нелишне будет напомнить, что всего лишь сто с небольшим лет назад, после «революции Мэйдзи» 1868 года, пали стены многовековой изоляции, искусственно отделявшие Японию от остального мира.
«Не впускаются Европейцы в Японию, кроме одних только Голандцов. Торговое Индейское сего народа общество ежегодно посылает туда посольство благодарить японского императора за его к нему благодеяния. Да и сим одним только случаем пользуясь, странствователи могут увидеть страну света, столь же неприступную своим естественным положением, сколько строгостью ее законов…» — сообщает первая русская книга о Японии, вышедшая в Москве, «в университетской типографии у Н. Новикова, 1784 года». Книга эта была переводом одного из томов обширного компилятивного труда «История о странствиях вообще по всем краям земного круга сочинения господина Прево» — да, да, того самого знаменитого аббата Прево, написавшего некогда «Манон Леско»! Редчайшее издание это, с тех пор никогда не повторявшееся, попалось мне как-то во Владивостоке, в домашней библиотеке местного книголюба С. А. Иванова.
«Революцию Мэйдзи» называют, между прочим, еще и «реставрацией Мэйдзи», ибо политическим результатом ее был возврат императорам власти, узурпированной несколько веков назад феодальными военачальниками — сёгунами. «Революция» и «реставрация», понятия, казалось бы, противоположные по смыслу, в японской истории вдруг оказываются почти равнозначными.
