В последнее время все настойчивее звучат тревожные голоса: «покупать идеи» за рубежом становится труднее и труднее, необходимо срочно упорядочить свою исследовательскую базу, чтобы избежать серьезных последствий в будущем.
Так примерно объясняли мне.
— А еще один наш начальник отдела переводит Есенина, и его переводы уже не раз печатались, — неожиданно закончил Кохаякава-сан экскурс в экономические сферы.
…Жюри в «Асахи-холле» заседало недолго. Пятеро участников конкурса были отмечены наградами. Двум победителям — Йосико Акэхи и Набуюки Нисимару, студенту с острова Хоккайдо, достались главные премии — двухнедельные поездки в Советский Союз.
Я еще раз припомнил — по записям в блокноте — устные сочинения всех двадцати участников конкурса. Еще раз поразила их серьезность. И без помощи переводчика приоткрылось многое из того, чем живет сегодня японская молодежь. «Что ж, — подумалось, — разве пе прекрасно, что русский язык приходит к этим молодым, вступающим в жизнь людям не как язык дурноголосых шлягеров, а как язык по-настоящему глубоких раздумий о жизни и человеке, о справедливости и красоте?»
Это добрая, не сегодня возникшая традиция…
Полгода в качестве стипендиата ЮНЕСКО довелось мне прожить в Японии.
Полгода встреч, поездок, наблюдений, пометок в записной книжке.
Я не мог вместить в эту книгу всего, что видел и передумал: шесть месяцев — большой срок, а Япония — вовсе не такая маленькая, даже территориально, страна, как это иногда привычно говорится.
Но в чем-то книга моя не только о Японии: встреча со страной Восходящего солнца была для меня и первой серьезной, длительной встречей с капиталистическим миром, имеющим, как известно, свои закономерности, общие и для Японии, и для Америки, и для Дании.
С некоторых пор у нас утвердилась традиция писать о зарубежных впечатлениях как бы от противного, открещиваясь от экзотических штампов: «Индия без чудес», «Бразилия без карнавала», «Австралия без кенгуру».
Я не против экзотики в книгах о загранице. Я — за.
Но почему экзотика — это только цветение сакуры, благовонные палочки, дымящиеся в старинных храмах, цветные кимоно и деревянные сандалии-скамеечки?
По-своему не менее экзотичными были для меня и знаменитые «три ромба» — марка промышленной империи «Мицубиси», и гудение толпы маклеров на бирже, и лозунги с призывом к забастовке в коридорах респектабельного издательства.
Может быть, моя книга несколько пестра. Это не книга-исследование. Это книга-впечатление.
