Брешь была заделана; мы возвращались через Баб-эль-Гарби (Западные ворота) и поднялись внутрь укреплений, чтобы посетить маленькое кладбище, где похоронены офицеры, убитые при осаде или умершие от ран. Пока нет памятника, который будет здесь воздвигнут, небольшой квадратный участок с могилами окружен простой скамьей. Нет даже надписи с указанием имен похороненных здесь без различия в званиях и с равным правом на соболезнование. Они полегли в бою и покоятся между пороховым погребом и укреплениями, откуда пришла их смерть, на расстоянии выстрела, как я сказал, от места своей гибели.
— Теперь можно идти в город, — говорит лейтенант, увлекая меня по улице, лежащей за Баб-эль-Гарби.
Мы следуем по дороге, проложенной пулями и штыками наших солдат. Каждый дом — свидетельство ожесточенной борьбы. Здесь развернулось более жаркое сражение, чем у Восточных ворот. Лавина атакующих ворвалась с этой стороны и только потом распространилась на восток.
— Что здесь было! — сказал лейтенант, — дай бог, чтобы вы никогда не узнали ничего подобного.
Я знаю, о чем умолчал лейтенант. Войска продвигались, утопая в крови; сотни трупов валялись на земле, загромождая проход. В средней части улицы, по которой мы идем, расположены два мрачных свода в пятидесяти шагах один от другого; они достаточно высоки даже для верблюда.
— Под вторым сводом, — рассказывал мне лейтенант, — груды тел достигали перекрытия, поэтому пришлось сначала расчищать проход. Когда был разобран верхний слой убитых, обнаружили тело великолепного негра; почти обнаженный, с непокрытой головой, он лежал на трупе лошади, все еще сжимая в руке сломанное ружье, которым пользовался как дубинкой. Его грудь была изрешечена пулями, словно его расстреляли по приговору суда. Он последним покинул свой пост, отступая шаг за шагом, но не прекращая сопротивления, — бедный малый! — будто у него за спиной оставались жена и дети. В конце концов, не в силах продолжать оборону, негр вскочил на коня и бежал с мыслью прорваться через Баб-эль-Шерги, но врезался в роту, направлявшуюся на соединение со штурмовыми отрядами. Искалеченное животное рухнуло под негром и перегородило дорогу, положив начало баррикаде. Через полчаса завал превысил человеческий рост.
К уборке трупов приступили только через два дня. Знаешь как? Пользовались фуражными веревками, кордой для лошадей; люди впрягались вместо мулов, чтобы любой ценой избавиться от мертвых; их складывали в кучи, сваливали в колодцы, где и как могли. В один из колодцев, который мне показали, сбросили двести пятьдесят шесть трупов, не считая животных. Говорят, что над городом долго витал запах смерти, и я не уверен, что он полностью исчез. Но провидение подарило этой стране очень здоровый климат; в случае грозы, говорят, можно опасаться просачивания дождевых вод, но если эта угроза и реальна, то она уменьшается изо дня в день из-за крайней сухости и скоро станет совсем иллюзорной.
