Глава 8 Возвращение блудного попугая (сына)
Вскоре пинас доставил нас в город Белфаст. Никто из команды не задавал нам вопросов и не разговаривал с нами. Спустившись с палубы в шлюпку, и доплыв в ней до пирса, мы сошли на берег, а пинас отправился дальше, куда уж, я не знаю. Наверное, подальше от нас и всего, с нами связанного.
— Нам не в город, — сказал мне Вилли, — здесь недалеко замок есть, фамильный, там и осядем.
— Примут?
— Примут! Договорено ещё раньше, только одеться нам надо скромнее.
— Да куда уж скромнее, — и я оглядел свой куцый потрёпанный плащ.
— Пистоли спрячь, и стилет свой дорогой тоже.
— Ладно, но у нас же нет денег на одежду.
— Нет, поэтому мы с тобой дальние родственники. Я — непутёвый моряк, давно отчаливший от дома, а ты — мой племянник. Мать твоя согрешила с испанцем, вот тебе и достались тёмные волосы и нос крючком.
— Мать не трогай, ты не знаешь её!
— Ладно, ладно, не тряси клювом. Не знаю, да и знать не желаю. Я не лезу в твои дела, ты молча слушаешь, что я говорю. Астролябию свою ещё не потерял?
— Нет!
— Вот и отлично, надеюсь, пара реалов у тебя есть?
— Есть! А у тебя что, денег нет?
— Вот, а у меня нет, так что платишь за еду ТЫ! Надоела эта морская жратва. Хочется еды и женщин, а то вокруг одни чудаки и мерзкая каша с солониной. Да и селёдка такая же. Ты любишь селёдку, Филин?
— Солёную нет, я люблю жареную.
— Ишь ты, какой ты особенный. Жареной лучше есть камбалу или треску, или… Эх, жрать захотелось. Надо найти таверну и славно там пообедать.
— А откуда и когда ты возьмёшь деньги?
— Не волнуйся, идальго, деньги будут. Ростовщиков никто и никогда не отменял ещё. Нам для начала надо затаиться. Смотри, как хорошо сейчас кругом. Лето наступило. Женщины!
Я промолчал. Мы не спеша шли по припортовой территории, пока не повернули в центр города и, пройдя его по одной из его центральных улиц, вышли на окраину, направившись в сторону близлежащего пригорода. Очередная корчма, в которой мы решили отобедать, ничем не отличалась от всех предыдущих. Название «У Патрика» тоже ни о чём не говорило ни мне, ни Вилли. Внутри ожидаемо оказался интерьер, схожий с множеством подобных заведений.
Различия были заметны только в оформлении обеденного зала, где присутствовали ирландские мотивы, вроде довольно красиво нарисованного на стене листа клевера и, что неожиданно, лепрекона. Многие из посетителей щеголяли рыжим цветом своей шевелюры, а служанки — необузданной гривой густых волос различных оттенков меди, заплетённых в косы или оставленных в виде конского хвоста болтаться по спине.
