Вскоре трапеза Петлика подошла к концу, так же, как и ёмкость с пивом. Кувшин с вином у незнакомца тоже опустел, оставив лёгкий хмель в голове наёмника и изжогу, подступившую к его горлу.
Их разговор так и не сложился, и Петлик, махнув красивым беретом с белым гусиным пером, вежливо откланялся, и, немного петляя заплетающимися от усталости и алкоголя ногами, отправился отдыхать в выделенную добрым хозяином корчмы комнату, оплату за которую должен был отрабатывать каждый день, развлекая посетителей песнями и сочными шутками.
Он даже не ущипнул за толстый зад кухарку Мадлен, которая стояла на кухне, нагнувшись над ведром с очищенной картошкой, что не бывало с ним за всё то время, что он прожил в этой корчме. Петлик был расстроен незнакомцем, точнее не им, а его нежеланием общаться, хотя он чувствовал, что этот человек не так плох, как казался.
— Но, утро вечера мудренее, — справедливо рассудил он, а наёмнику явно некуда было податься, и Петлик надеялся, что он сможет разговорить собеседника и услышать от него рассказы о небывалых приключениях, чтобы сочинить новую балладу. Ведь никто ещё не отказывался от дармового пива или кувшина хорошего красного рейнского вина за одну или две истории о своих приключениях.
С этой мыслью менестрель добрался до своей комнатки и, сбросив деревянные башмаки с ног и стянув шерстяные носки, которые не давали грубой обуви натереть ноги до кровавых мозолей, упал в кровать, зарывшись носом в перину из гусиных перьев. Уже через пару минут он смачно захрапел, переваривая мясо молодых собратьев гусей в… надцатом поколении, отдавших перине свои пух и перья.
Закончив трапезу, поднялся и наёмник. Подхватив цвайхандер, стоящий у стены, он стал пробираться между столиками к выходу, направляясь в конюшню, где за два медных гроша собирался провести ночь в обществе чужих лошадей и таких же нищих бродяг, что и он сам.
Никто не обращал внимания на незнакомца, и он уже почти вышел из корчмы, когда за локоть его тронул оборванец, закутанный в лохмотья из дорогой ткани, и молча кивнул в сторону перегородки, скрывающей стол, за которым сидели трое магов. Столик скрывался в такой густой тени, что свет огня из очага не долетал до этого угла, и только призрачные тени на стене играли в свои странные игры, опровергая утверждение, что во мраке нет теней.
Наёмник еле заметно пожал плечами и направился вслед за оборванцем, уставив неподвижный взгляд на столик, что так удачно был затемнён.
