Ага, а сам, наверное, бедной вдове едва ли сотню дал, и то, вряд ли.
— Даю сто восемьдесят, и то, если вы уберёте пятна ржавчины возле эфеса.
— А! Где? Не может быть! — и торговец стал придирчиво осматривать клинок, на котором, действительно, были видны два крохотных пятнышка, может быть, и ржавчины.
— Ну, хорошо, сеньор, вы уговорили меня. Давайте свои сто восемьдесят реалов, пождите два часа, и можете приходить за шпагой, — согласился он.
Так мы и поступили, и через два с половиной часа я стал счастливым обладателем отличной дуэльной шпаги, которой она была по виду, а в реальности, ее свойства не уступали и боевой.
Вернувшись на шебеку, мне пришлось целые сутки готовиться к предстоящему приёму. И когда с корабля сошёл молодой идальго, с уже заметными чёрными усиками, одетый в хороший камзол, батистовую рубашку, узкие штаны, колготки и туфли, то в нём можно было с трудом узнать подростка-навигатора.
На голове у меня была треуголка, со скромным плюмажем, а в руке трость, на которую я опирался при ходьбе. Это было необходимостью, так как моё бедро ещё толком не зажило и постоянно беспокоило, отдаваясь резкой болью при движении. Но отличный морской воздух, свежие фрукты и овощи, а также микстуры целителя творили чудеса.
Пройдя пешком весь город и дойдя до дворца вице-короля, я предъявил приглашение и был впущен на его территорию. Оглядевшись по сторонам, я нашел место в тени и замер в ожидании приёма. Вокруг курсировали люди, в основном, незнакомые мне дворяне, иногда слуги, и очень редко дамы, на которых я не обращал внимания. Меньше смотришь, меньше поводов для дуэлей, или ненужных вопросов.
Через час тягостного ожидания я был допущен во дворец. Пройдя анфилады комнат и помещений, я попал в отдельный кабинет, где имел счастье лицезреть важного господина, которым и оказался вице-король маркиз Карпио. Гаспаро де Аро маркиз Карпио сидел на резном троне, а вокруг толпились придворные, предварительно расступившиеся в стороны, чтобы не мешать назначенной аудиенции.
— Так это тот идальго, что лично сразил этого жуткого главаря корсаров, Янус-реиса?
— Да, Ваша светлость! — ответил за меня придворный, который привёл меня.
— Прекрасно! Я вижу, что вы поразительно молодой человек. Скромный и храбрый, и наверняка, беден и незнатен!
Я молча поклонился, прижав зажатую в руке треуголку к сердцу.
— Ну, это неудивительно, не так ли, сеньоры и сеньориты? — продолжил вице — король.
Загомонили придворные, полностью соглашаясь с маркизом.
