Саша расстегнула блузку, и малышка жадно припала к груди, забавно зачмокала. Мать с умилением смотрела на ее личико.
— Путешественница ты моя горемычная!
Аня развязала узелок с едой, достала хлеб, яйца, соль, разложила все это на белой косынке.
— Вот и мы перекусим. Легче ногам будет.
— А мне и есть не хочется. Я так перетрусила на реке. Вам было страшно, Аня?
— А кому не было бы страшно, Шурочка! Старик какой сердитый, а и тот перетрусил. Я и так-то воды боюсь. А тут — этакие страхи…
— Неужто они сбросили б на нас, если бы увидели?
— А что им, душегубам! Рассказывают люди, что они на шоссе в беженцев из пулеметов стреляют, бомбы сбрасывают…
— Так ли мы идем, Аня? Не заблудимся?
— Так. Я сюда по дрова зимой ездила. Скоро деревня будет. Там спросим дорогу дальше. Теперь бояться нечего. Видишь, тишина какая! Не верится, что война…
Аня облупила яйцо, макнула в соль и, протягивая Саше, сказала:
— На, съешь, Шурочка.
В этот миг зашелестели кусты и из зарослей вышел человек в красноармейской форме, с петлицами младшего командира. Он был совсем юный, бледнолицый, с большими голубыми глазами и очень мирный на вид. Но Саша почему-то вздрогнула и быстро прикрыла грудь и личико дочки марлей.
— Кто вы есть? — как-то странно, не по-русски, спросил военный.
— Люди мы есть, — в тон ему ответила Аня смело и просто. — Не видишь разве? Беженцы. От войны удираем, от немца. А ты почему кусты протираешь? На фронт шел бы.
Он кисло усмехнулся и, приблизившись к Саше, протянул руку к ребенку.
— Что это?
Саша отшатнулась.
— Маленький шпион, — пошутила она без улыбки.
— Что? — военный нахмурился.
Аня засмеялась. А «маленький шпион», оторванный от еды, громко закричал, нарушив лесную тишину.
— Откуда идете?
— Из-за реки идем, — серьезно стала объяснять Аня. — Это наша фельдшерица, работала у нас два года. А теперь идет домой, к отцу… Кто знает, где остановят супостата? Может, он и до нас дойдет. Нам-то все одно, мы тут век прожили, а ей зачем же оставаться. Молодая, с дитем… У нее документы есть.
Саша поднялась, тетешкая дочку, чтобы успокоить, и вдруг увидела, что сбоку, шагах в десяти от них, на просеке стоят еще двое. Эти были в форме рядовых, с винтовками в руках. Стояли они плечом к плечу, как на параде, молчаливые и суровые. И взгляд какой-то пугающий: ни любопытства в глазах, ни теплоты, ни улыбки.
«Почему они такие?» — со страхом подумала Саша.
И вдруг один из них спросил:
— Вэр зинд зи?
Саша остолбенела. «Что это? Почему он говорит не по-русски? „Вэр зинд зи?“ — „Кто такие?“ — мысленно перевела она эту простую фразу. — Боже мой! Что это они, шутят? Какая неуместная шутка!»
