Правый берег реки высокий и безлесый, а все левобережье и междуречье Днепра и Сожа — край лесов, болот и песков. Почва тут неурожайная, пустая и колхозы слабые. Районные руководители, когда речь заходила об этих деревнях, махали руками: «В междуречье? Что вы! Ничего там не сделаешь! Пустыня! Туда только и приятно съездить рыбку половить…»
До войны человека поражал вид здешних деревень: среди леса стояли старые, покосившиеся хаты с бедными огородами. В степных деревнях за двадцать — тридцать километров отсюда дома были один в один, новые, окруженные садами. После войны облик деревень изменился. Это были годы, когда строились и те, кому негде было жить, и те, кто имел крепкую крышу над головой, — все заразились горячкой строительства. Естественно, что те, у кого лес был под боком, отстроились лучше и быстрей. Облик деревень в бедном междуречье стал более пригожим. Да и не так уж беден этот край! Не зря тут селились наши предки. Почва-то песчаная, а зато сколько других выгод! Широкие луга, леса, реки и озера, трава и деревья, рыба и зверь — все есть. С незапамятных времен места эти славились рыболовами, охотниками, плотниками, бондарями, корзинщиками и другими мастерами. Несколько деревень в междуречье носят название Рудня: Рудня-Маримонова, Рудня-Каменева… И названия эти не случайны: вокруг деревень находят большие залежи шлака. Когда-то давным-давно вольные казаки Богдана Хмельницкого завозили сюда по Днепру и Сожу руду из Кривого Рога, а может, и находили ее где-нибудь поближе. Леса же для угля здесь всегда хватало. И в этом лесистом уголке белорусской земли выплавляли они сталь для оружия.
Несчастный влюбленный шел, не замечая ни красоты, ни особенностей междуречья, не в пример автору, который, увлекшись, отступил от темы. Действительно, скажешь ты, читатель, при чем тут облик хат, рыбаки и бондари, казаки Богдана и руда, если речь идет о любви? Благо были бы рассуждения о красоте приднепровских дубовых рощ и сосновых боров, о березах с первой позолотой листьев. Но автор сам сказал, что герою было не до любования природой. Что поделаешь, дорогой читатель, у каждого своя слабость, и эта слабость — сказать при случае и без случая о родных местах, о сосновых лесах, где прошло твое детство, о лугах, где впервые отбивал косу и узнал, что пот солон, о полях и тропинках, по которым бегал на первое свидание, — видимо, есть у всех.
…Лес кончился. Началось сухое болото, с высокими кочками, старыми обгорелыми пнями и большими огороженными стогами сена. Через болото шла едва заметная тропинка. Возможно, унылость пейзажа встряхнула парня, вернула к действительности: куда он идет, куда выведет его тропинка, где он будет ночевать?
