Так говорил Ихтиандр | страница 29
Навстречу Антону вскочил со скамейки тот лохматый, он вытряхнул из пакетов одежду. Антон напялил охламонскую куртку, сапоги, шапку. Смеясь и что-то громко вспоминая, эта пара вышла на улицу. Все это произошло напротив в пяти шагах, не заметили, прошли мимо…
Неделю он здесь, сначала привезли в наркологическое отделение и выгнали бы из больницы на следующий день, если б не высокая температура. Простудился, думали, двухсторонняя пневмония, но обошлось. Теперь он будет следить за своим здоровьем, не дай Бог попасть сюда еще раз. В палате двадцать кроватей, все заняты, лежат и в коридорах, ночью не заснуть – храп и задушевный треп до самого утра. Жидкая плоть старух в очереди в столовой, он в футболке, бабушки в халатах с короткими рукавами. Жарища, больницу хорошо отапливают. Хлеб и кисель, больше ничего в рот взять невозможно – еда помои, бомжары, счастливые, хавают с удовольствием.
Сегодня приснилась Настя, будто она стоит на улице под окнами, пишет ему записки, комкает и кидает, пытается попасть в форточку. А он лежит, ничего не замечает, и наконец, комок бумаги залетает в палату, катится по полу к его кровати…
Выписали. Дали зеленую бумажку – больничный лист.
– Алло, Фил, ну ты где? Меня уже выгоняют.
– Здесь, я сейчас.
Олег принес пакет с одеждой. Вышли на улицу, первый литр свежего воздуха, голова кружится. Телефон звонит, опять этот неизвестный номер, только бы не с работы.
– Але. Настя?..
Настя идет по Невскому проспекту, толпа хватает ее за плечи, крутит на перекрестках. Она счастлива, первый раз в жизни. Счастье – горемычное слово затоптанное, нивелированное до нуля гавностатусами в социальных сетях. Но она именно счастлива, звенит в груди колокольчик, улыбка сковала лицо, ей не разогнуть этот смайл, выглядит, как дура.
Видит, как эти двое пропали под вывеской "Бигмак", вот их головы за столиком у самого окна. Антон смотрит на ноги прохожих – окна здесь низкие, очкарик ушел покупать еду. Антон ждет ее, полчаса назад они договорились встретиться. Здесь. Настя спряталась за рекламный щит, толпа теперь не мешает, шелестит мимо, не задевая ее своими конечностями. Телефон шевелится в кармане, десять миллионов не принятых звонков. Мама и Денис. Да хоть десять миллиардов, она сегодня не вернется, может, и завтра и послезавтра. Она здесь больше не живет…
Пишет маме СМС, с трудом находит нужные слова, отправляет. Можно идти. Но что он там делает? Настя видит, как Антон пишет, пишет, пишет в том самом блокноте, будто растягивает на бумаге невидимую пружину, как стержень авторучки догоняет ускользающую нить вдохновения. И Настя понимает, что ему сейчас не до нее, что происходит что-то важное и лучше не мешать, не отвлекать. Пришел его друг с подносом, и ей тоже холодно и голодно, хочется пива и сочный пирог с мясом. Она вошла в закусочную, присела за первый пустой столик.