– Гриша, дорогой ты мой человек, – не отступал шулер, готовясь достать из загашника козырей столько, сколько того требовала ситуация, – тут же дело пяти минут. По чуть-чуть и по домам. А?
– Дак, это, Нинка-то меня прибьёт, если учует посторонние запахи. У ней нюх, как у овчарки.
– А мы лука возьмём. Репчатого. Можем и зелёного, для витаминов.
– Ну…это…
– Соглашайся, раз-два и дома.
– Да оставь ты его в покое, Мишка, – раздался голос доселе аморфного соглядатая, который числился номером вторым, – он же подкаблучник.
– Кто подкаблучник?! Я?! – Гриша вздохнул, словно последний день женат, и, не желая навсегда расставаться с мужской гордостью в такой прекрасный вечер, сказал:
– Ладно, давайте.
Эти слова можно было впоследствии поместить на камень, установленный на могиле счастливой семейной жизни. А всё из-за закона Ньютона, который затерялся в его мемуарах и его никто не опубликовал, и уж тем более ему не было присвоено порядкового номера. Этот закон гласит: Одна бутылка, выпитая на троих в день получки хотя бы одного из участников, притягивает к себе как минимум ещё две поллитры, с последующей потерей документов и утренним пробуждением в трезвяке. Так и написал Ньютон своей собственной рукой: «в трезвяке».
А уж законы физики, в отличие от юридических, обойти невозможно. Да и сила, с которой тело притягивалось к земле, тоже не дала никому ни малейшего шанса.
Утром, ощущая все четыре угла своей квадратной головы, Гриша Способ рассчитался с формальностями и неуверенно направился на допрос с последующей экзекуцией в оклеенную дешёвыми обоями квартиру.
– Гришенька, родненький мой, вернулся, – встретила его Нина, словно он был солдат, пришедший с фронта живым и невредимым, – Господи, а я всю ночь плакала, думала, может тебя бандиты убили. Или ещё что. Всё, думаю, не увижу больше Гришку своего, любимого, – слёзы оставили на груди Гриши два пятна, как будто это были две медали за отвагу, продолжавшие неуместную аналогию.
–Ну, где ты был? Тебя побили?
– Ох, как побили, Нинка, и руками, и ногами, – в голове мелькнула мысль, что ведь может обойтись и без семейного трибунала, – и документы забрали, и получку всю, гады!
– Ой, надо ж в милицию бежать!
– Да я оттуда только. Приметы описал, пусть ловят козлов. Эх, денег жалко.
– Да чёрт с ними, с деньгами. Главное, живой!
На заводе, где Григорий трудился пять дней в неделю, начальство оказалось не столь любвеобильно и доверчиво. Всю увлекательную историю, рассказанную Способом в лицах, перечеркнуло извещение с места его ночёвки. Там тоже была история, но краткая и правдивая, лишённая романтического налёта. Она так пришлась по душе отделу кадров, что её даже переписали слово в слово в личное дело, стараясь ничего не упустить, и от себя добавив лишь выговор с занесением.
