– Согласен. Согласна.
– И еще. Найди бюстгальтер своего размера. Не хочу, чтобы тебя разоблачил кто-то еще.
И женщины разошлись. Госпиталь снова погрузился в тишину без шепота и стука босых ног по плитке. Только в подвале, в архиве пыхтел магистр Антоний, набирая один и тот же номер и потирая изрытое шрамами лицо.
– Магистр. – долгожданный ответ послышался в трубке.
– Господин кардинал, у меня есть для вас важная информация.
– Надеюсь, реально важная. У меня во дворце цирк уродов. Король сегодня помочился в штаны, когда поздравлял горожан с началом пасхальной недели. Его святейшество отправился к вам.
– Речь идет о его святейшестве. У меня есть подозрения, что Юстин Паторс скончался во время эпидемии в госпитале святых Петра и Павла. Если не от инфекции, то от своих хронических заболеваний. Кто сейчас на папском престоле, одному богу известно. Перешлите мне отчеты доктора Болмана по погибшим в той эпидемии.
– Ало! Ало! Магистр. Вас не слышно. Все заикается. Повторите.
– Кардинал! – магистр со всей злости бросил телефон в одну из книжных полок.
Посреди пустыни, разрушенных дорог, полусгнивших машин и человеческих останков слепились две собаки. Одна была крупной и рыжей. Другая тощей и плешивой. Их вид успокаивал и клонил в сон. Но спать было нельзя. Кто знает водитель или охрана в любой момент могут накинуть на шею шнурок или просто запереть в машине и поджечь. Вместо закладки в библии формата шестьдесят на восемьдесят четыре лежит скальпель. В кармане пистолет. Перед лицом планшет. В два часа нужно выйти на связь. Неделя пасхи. Люди хотят видеть папу. Хьюго гладил торчащее из страниц острие пальцем и нажимал сильнее, когда веки предательски закрывались. Еще неделю он мог приказать что угодно кому угодно. Хоть самой королеве. А в случае отказа отлучить от церкви. А теперь он боится закрыть глаза, так его голову могут отлучить от тела в любой момент. В мысли лезли дурные воспоминания, об отце изверге и яме для рабов. Машина ехала, а слипшиеся собаки все еще не исчезали из виду. Еще неделю назад он мог позвонить Марго и сказать ей об этих животных. «Я читал проповедь и увидел слипшихся собак.» «С балкона сегодня заметил трех воришек. Поставил на брюнета, но его поймали городские.» Как же было хорошо неделю назад, когда было с кем поговорить. Где-то в книге, что в правой руке написано, что предаваться унынию – грех. Но это страница залита вином или прожжена сигаретой. Хьюго открыл библию и взглянул на закладку. Это его первый подарок. Ему никогда не дарили подарков. в детстве. Сейчас каждый день праздник, то пожертвования, то жополизы принесут сигар или водки. А в детстве подарков не было. Он знал, что такое день рождения. Он видел, как рабы отца делают своим детям игрушки из мусора и вручают в этот особый день. Он видел, как мать накрывала для сестер столы и созывала соседей. Для него это был обычный день, как и все другие. Он кормил собак, выслушивал насмешки от мужей сестер, снова кормил собак, получал затрещину от отца, еще раз кормил собак и шел спать. Если в обычный день ему удавалось почитать или поиграть с местными детьми, то в день рождения все шло наперекосяк.
