Так вот, когда мы после концерта шарились по городу с пивом, то вышли на улицу Кутузова. А там сплошь особняки, самые элитные. В которых ещё в Кёнигсберге жило немецкое дворянство. А сейчас русская буржуазия.
По краю улицы ехал велосипедист. Спокойно ехал, никого не трогая. И вдруг, из ворот одного из особняков выруливает БМВ кабриолет. И сидит в нём прикинутый мажор с гламурной подружкой. И прикопался водитель бэхи к этому велосипедисту, стал прижимать его, на тротуар вытеснять. А бордюр там высокий. Упал велосипедист. Погнул колёса и, по-моему, даже сломал руку. По крайней мере, когда мы с ребятами подняли его с земли, одной рукой он велосипед катить пытался, а вторая висела, как плеть. А из открытой машины я своим чутким слухом уловила, как подружка спрашивает крутого:
– Зачем ты это сделал?
А он ей отвечает, как ни в чём ни бывало:
– Скучно стало, вот и прикольнулся.
Вот ведь гнида! Не он, гадёныш, будет чинить единственный велосипед в семье на свои кровные. Не ему перебиваться с хлеба на квас из-за перелома руки, потому что зарплата сдельная и не очень официальная. Не ему выкидывать любимую одежду, потому что она от падения так извалялась в грязи, что не отстирается.
Для таких, как он, люди – расходный материал. Причём, наименее ценный.
В общем, проводив бедолагу домой и выпив ещё, чтобы успокоить нервы, мы посовещались и решили: хватит языком на кухне чесать – пора действовать.
В ближайшие дни мы обходили по городу тусовки молодых панков и рокеров, и нашли пару десятков отчаянных сорвиголов обоих полов, что выразили готовность восстанавливать справедливость прямым методом, с помощью грубой силы.
Мы нападали на богатые особняки по ночам. Внезапно. Людей не убивали, только громили роскошное имущество, которым хозяева так гордились. И при этом кричали: «Да здравствует революция! Да здравствует социализм!», да распевали коммунистические песни. И, напугав всех вокруг до усрачки, быстро сваливали, пока ментовка не приехала.
На улицу Демьяна Бедного, где служебное жильё губернатора и охрана соответствующая, естественно, не совались. На Кутузова, где жил самодур, сбивший велосипедиста, тоже отомстить была кишка тонка. Выбирали менее защищённые места, куда можно ударить и избежать ареста. Малое Исаково, Северная гора, Лермонтовский посёлок.
Довольно долго нам везло.
Я даже успела сдружиться с боевыми товарищами. Массовка часто менялась. Но костяк оставался тот же – я и трое металлистов с концерта, Санька, Венька и Федька. Мы даже прикалывались, что делаем то же, что и хунвейбины, поэтому нас уместно называть «банда четырёх».
