Томас? Ну надо же. Замкнутый математик старших классов, похожий на невесёлого Стэнли Кубрика. Из него обычно слова не вытянешь.
«Уважаемая коллега,
проработанность ваших мануалов поражает. Польщён работать в одном учреждении с человеком вашего уровня вдумчивости. Уведомляю вас, что школу на данный момент распустили, студенты пребывают на домашнем обучении, а следовательно, я располагаю временем, равно как и другие преподаватели. Поэтому вы можете поступиться тщательностью оформления и форматирования материалов. Готов взять на себя доработку и подготовку ваших черновиков. Любой работой можно поделиться, вы понимаете.»
Тоска по прежней жизни вдруг захлестнула Леону неумолимой волной. Два месяца ни с кем не виделась, не делила часы ланча и не беседовала по душам. Ужас. «Один ты пришел в этот мир и один уйдешь».
Она встала из-за стола. Голова кружилась от неизбежной нехватки кислорода и почему-то было тяжело в боку.
Родной маленький кабинет с балконом, белые стены, карминово-шафранный плед на кресле – гнёздышко. Ветер шевелит занавески, золочёные от солнца, лучи изящно перебирают корешки книг – эти отписаны школьной библиотеке, а дом отойдёт далёкой племяннице из Бостона, а солнце останется само себе, когда закончится всё, всё.
Конец – что это такое? Аритмичное удушье сжало рёбра. Чёрный тоннель. Будет ли за ним что-то, нет ли, верь или не верь – но чернота неумолима, она обдерёт до нитки. Только бы успеть всё раздать, только бы ничего не пропало втуне…
– Я не хочу уходить, – сказала Леона вслух. Со словами выплеснулся хриплый стон. «Не хочу терять, не хочу расставаться, не хочу проходить через игольное ушко, не желаю, чтоб всё пережитое и придуманное сгорело, не доставшись никому». Она протянула руки к свету, будто надеялась поймать фотоны и напихать полные карманы закатной пыльцы. И тут, вопреки законам физики, свет ответил.
– Не расставание. Встреча.
Голос, но бесплотный, беззвучный. Живой смысл пронёсся по лучу, потрепал Леону по щеке и растворился в солнечных зайчиках.
Она ещё не успела ничего понять, как позади звякнул сигнал нового сообщения. Слегка ошарашенная, Леона вернулась к экрану.
«Почему?
Леона, я всё думаю, как такое могло случиться. Если есть высшая справедливость, отчего должны умирать замечательные люди. Профессионалы, от которых зависят сотни жизней. Неужели этой высшей силе не жаль хотя бы их. Для чего она допускает это. Томас.»
Голова снова была ясной. Леона усмехнулась: разъяснять ей всегда было в радость. Пусть даже она сама поняла верный ответ только сейчас.
