«Людо-ящер не верит, что я Страж Города», – ответила она.
«А кто же ты, по его мнению?».
«Он полагает, что я злой дух, обманом пытающийся заставить его нарушить ритуал молчания».
«Хмм», – задумчиво хмыкнул Зук.
«Ага», – досадно агакнула Анима. «А сейчас он вообще закрылся и ушёл в глубокую медитацию».
«Куда?», – удивлённо произнёс Зук.
«Туда, куда ты тоже любитель похаживать», – ответила Анима, и добавила: «Определённое состояние сознания, или, если точнее, отсутствия сознания. В общем, долго объяснять, потом как-нибудь».
«Ладно. Что если мне привлечь их внимание?», – спросил Зук, скорее самого себя, чем Аниму. – «Любопытство заставит их заглянуть в сумку».
«Хорошая идея», – ответила Анима. – «Но для начала они могут обезвредить неопознанный объект в сумке. Например, ударом палки».
«Это верно», – мысленно вздохнув, ответил Зук. – «А что если заставить это животное остановиться?».
Затем округлил глаза в догадке и воскликнул:
«Погоди-ка! Ты можешь заставить это животное скинуть своего всадника, так ведь? И даже если он удержится, ты всё равно сама можешь направлять его».
«Впрочем, всё равно нужно ещё как-то разобраться с узлом на сумке», – добавил он задумчиво.
«Это возможно. Думаю, я даже могла бы заставить его разорвать этот узел зубами, изгиб шеи это позволит. Но у нас тут появилась другая проблема», – сказала Анима. – «И этот их Город, похоже теперь наш единственный шанс».
«Что ты имеешь в виду?», – спросил Зук, морщась от усиливающихся завываний ветра.
«Начинается песчаная буря. В пустыне нам не выжить, даже если бы мы смогли добраться обратно до убежища в статуе».
Зук закрыл глаза и с силой сомкнул челюсти, искривив пасть. Однако быстро совладав с собой, он ответил:
«Что ж, мы всё равно с самого начала сами шли в его сторону».
«Уверенна, мы найдём выход», – неожиданно для самой себя, произнесла Анима.
«Да», – ответил Зук, прислушиваясь к ветру. – «Выход всегда есть.. так или иначе».
XII
В голове Зука возник образ огромного, тёмного пузыря, сквозь гладкие стены которого они въехали внутрь; Анима, как могла, передавала ему мысленные образы окружающей обстановки, чтобы не тратить время на слова. Громкий, но ровный и спокойный звук ветра резко оборвался и сменился на какофонию различных звуков, стремительно ворвавшихся в его уши. Как будто перелистывающиеся слайды, прямо перед его глазами проносились образы шипообразных строений различной высоты, густо усеявших внутренности пузыря. В середине возвышалось самое крупное из них, и будто паутиной, охватывающее толстыми нитями пространство вокруг себя, уходящими даже ввысь, к сводам полупрозрачного купола. Множество незнакомых запахов будоражило сознание Зука, дополняя общую, и без того жутковатую картину.
