– Ты уверена, что никак не сможешь воздействовать на них? – уже и так зная ответ, всё же спросил Зук. – Они же живые, в какой-то мере.
«Это лишь органика, Зук, сплетённая с чужеродными материями. Они следуют каким-то своим, неведомым мне алгоритмам действий. Мне там просто не на что воздействовать», – с печалью в голосе, произнесла она.
Скорость плота тем временем набирала силу, и они уже начали отчётливо различать приближение поверхности сферы. Отчаянно ища выход из сложившейся ситуации, и не найдя его, они поняли, что столкновения уже не избежать, и попытались хотя бы смягчить его. Они стащили в одно место всё более-менее мягкое, что попалось на глаза, а затем Ри-Кха закрепил всё это лентами, в углублении возле рычага управления. Сам он расположился там же, и с помощью оставшейся ленты привязал себя к креплениям плота. Рядом была привязана сумка со свёрнутым куском шкуры внутри, в которую забрался Зук. До столкновения оставалось уже совсем немного, и людо-ящер сжал лапы на рычаге, глядя на своё приближающееся отражение впереди. Последним рывком он развернул плот нижней частью к блестящей поверхности сферы, чтобы их тела хотя бы не зажало, если каким-то чудом им вообще посчастливиться выжить.
На фоне светящегося шара маленький плот был практически незаметен. Точно так же, как незаметна была бы для постороннего наблюдателя гибель маленькой мошки, притянувшейся на свет лампы.
XVI
Скреплённые тела слуг Небес пронзили поверхность сферы, будто тонкий лёд, разлетающийся холодными искрами. Внутри эти незваные гости были встречены рёвом ветра, приветствующего их пламенем своих ледяных объятий. Он кружил и трепал их в белёсой мгле, будто гостеприимный хозяин, обрадованный неожиданному визиту своих давних друзей. Или как дикий кот, играющий со своей жертвой в её последнюю игру.
Вдоволь наигравшись, он швырнул её обмякшее тело на землю, казалось, утратив к ней всяческий интерес; и по инерции она ещё некоторое время продолжала скольжение по гладкой поверхности, пока наконец не нашла долгожданный покой среди полупрозрачных, ледяных скал.
* * *
Зук открыл глаза и ничего не увидел. Разве что только тьму, которую, как и раньше, дикие коты могли видеть только в своих снах. Лишь через мгновение он понял, что находится среди кусков ткани, накрытых шерстью цатха. Дышать было тяжело, воздуха едва хватало, и он пошевелил телом, попытавшись выбираться наружу. Острая боль пронзила переднюю лапу, и надрывный вздох вырвался из его груди. Стиснув челюсти и поморщившись, он немного отдышался и сделал ещё одну попытку, стараясь двигаться аккуратнее. Левая лапа вновь дала о себе знать укоризненным уколом боли, но в этот раз он уже был к этому готов и не обращал внимания. Старался… не обращать внимания.
