Сам по себе процесс лечения не может быть интерпретирован как подведение девиантной психики под официально признанные поведенческие, лингвистические, психические нормы. Напротив, его следует понимать как выработку психических монад, способных сделать обитаемым некий зафиксированный на психической картографии универсум, как успешную сингуляризацию себя самого. Именно в этом следует видеть предназначение психоанализа: следовать за бредом, с тем чтобы придать ему упорядоченность и разделить его с пациентом, дабы он смог раскрыться навстречу дружеским чувствам по отношению к себе и другим. Надлежит растопить те идентитарные монады, которые ведут к окостенению ритурнелей; надлежит соединить одни ритурнели с другими; надлежит вновь открыть пути сообщения между индивидуальной девиацией и игрой космических сил. Но в этом случае следует считать терапию, как и искусство, хаоидом:
Психоанализ перестаёт быть трансференциальной интерпретацией симптомов на основе скрытого, заранее существующего содержания; он становится изобретением новых каталитических очагов, способных побудить наше существование к бифуркации. Единичность, разрыв смысла, фрагментация, отслоение от семиотического содержания на манер дадаистов и сюрреалистов могут породить очаги трансформирующей субъективации>60.
Таким образом, терапию можно описать как процесс растворения навязчивых психических состояний и формирования очагов желания, способных перенаправить внимание, сместить фокус, создать условия для коллективной субъективации.
Пассивный отрыв, который именуется «отчуждением», болезненное дистанцирование от самого себя при этом должны быть преодолены; «отчуждение» должно трансформироваться в безудержный отрыв креативного, перефокусирующего свойства. С точки зрения Гваттари, психическое страдание может быть сведено к проблеме навязчивой фокусировки. Безграничная энергия вожделения разряжается в навязчивые, повторяющиеся импульсы, и в результате этой изнурительной однообразной работы исчерпывает собственные силы. Тот путь терапии, который берёт на вооружение психоанализ, это путь перефокусировки, перенаправления внимания. Креативность терапевтического действия заключается в том, чтобы найти лазейку, путь к бегству, шизовирус, способный вызвать девиацию у вируса навязчивых состояний.
Таким образом, мы снова убеждаемся в сходстве между терапией и художественным творчеством.
Наше желание не зависит от каких-либо структур, но ещё меньше оснований считать его природным феноменом, выражением каких-то врождённых или инстинктивных особенностей. Иногда приходится сталкиваться с наивным прочтением философии Делёза и Гваттари, в соответствии с которым желание якобы представляет собой первородную движущую силу, к которой надлежит вернуться, чтобы отыскать энергию сопротивления и автономии. Это не только упрощение, но и искажение истинного смысла доктрины Делёза и Гваттари.
