По-латыни слово persona означает «маска». Юнг предлагает рассматривать персону как «искусственную личность, сознательно или бессознательно усваиваемую индивидом и контрастирующую с его характером, с целью защититься от окружающего мира, ввести кого-то в заблуждение или попытаться адаптироваться в этом мире».
В фильме Бергмана «Персона» проблема другости поставлена на примере шизофренического раздвоения личности. Здесь идентичность определяется через изоляцию, замыкание в четырёх стенах. Именно контекст репрессивного общества побуждает к навязчивому формированию индивидуальной маски. Тот культурный контекст, в рамках которого Бергман задумывал свой фильм, следующий: отчуждение есть метафора репрессивного изъятия души. Сорок лет спустя, уже в совершенно ином культурном контексте, Ким Ки Дук снимает фильм, где заново ставится проблема другости. Здесь она трактуется как игра в изобилие идентичностей, игра экспрессивной избыточности. Речь идёт о фильме под названием «Время», в котором рассказывается о смене физической маски, о вмешательстве пластической хирургии. Название фильма Бергмана указывало на то, что автор имеет в виду маску-идентификатор.
Напротив, Ким Ки Дук исходит из множественности масок, которые мы можем на себя надеть; таким образом, в его фильме речь идёт о деидентифицирующих и бесконечно умножающихся масках. В эпоху пластической хирургии множественность масок заключается не только в том, что имеется возможность одновременно являться сразу несколькими субъектами высказывания. Множественность это именно возможность иметь несколько лиц, изменять свой физический облик, а не только место и модальность высказывания.
Фильм начинается у входа в клинику пластической хирургии, каковых в Южной Корее пруд пруди. «Время» рассказывает нам историю мужчины и женщины. Они занимаются любовью, причём она выражает опасение, что он полюбит другую и покинет её. «Я хочу стать иной, чтобы ты смог меня полюбить. Займись со мной любовью так, будто я другая; скажи мне, что ты при этом чувствуешь, скажи мне, что ты об этом думаешь». Под влиянием этой навязчивой идеи героиня решает поменять внешность. Она идёт к пластическому хирургу и просит изменить её черты, до неузнаваемости переделать её лицо. Хирург предостерегает девушку: по его словам, черты её лица столь нежны и приятны, что нет никакой нужды ложиться на операционный стол. Та, однако, продолжает настаивать на своём (насколько мне известно, половина женщин Южной Кореи рано или поздно подвергают себя хирургическому вмешательству ради изменения внешности). Тем временем её возлюбленный убивается, не понимая, куда она исчезла. Он ищет её, но безрезультатно; в конце концов он приходит к выводу, что она больше к нему не вернётся. Вслед за этим он встречает другую женщину; зрителю уже известно, что на самом деле речь идёт о его прежней возлюбленной, изменившей свою внешность. Та соблазняет его, но его сердце всё ещё принадлежит той, исчезнувшей. В этот момент она открывает своему возлюбленному истину; тот приходит в ярость. Чтобы отомстить, он обращается к тому же пластическому хирургу, сделавшему неузнаваемой его подругу; он просит провести над ним такую же операцию, иначе говоря, полностью изменить его внешность.
