Мы неслись сквозь скопления звёзд, смотрели, как собирается галактика, стали свидетелями образования первых планет – Да будет твердь! – не унимался я. Мне нравилось быть в центре внимания.
На тверди начала собираться вода, мёртвая земля покрылась со временем травой – Да будет же вода, трава и воздух! – я с упоением смотрел на творение рук своих. Оставалось совсем чуть-чуть.
В грязевых водоёмах появлялись первые признаки жизни, формировались белки, создавались простейшие цепочки РНК. – Да будет жизнь! Мой проект работал. Ещё как работал.
Вместе с аудиторией мы неслись сквозь года эволюции, навстречу неожиданным поворотам. Тут я уже не имел власти, программа была запущена, её алгоритмы создавали всё более и более причудливые формы жизни.
И потом появился он – «гомо сапиенс».
Свет в помещении снова загорелся, люди начали мне рукоплескать. Моя программа сработала, проект расцветал на глазах, собирая благодарные улыбки толпы. – Молодец! – скандировала аудитория.
Ко мне подошла учительница и по микрофону произнесла:
– Иегова – люди так и не могли привыкнуть к моему имени – ты большой молодец. У тебя получился удивительный проект. Есть только одно «но», что ты будешь делать вот с этим – её рука показывала на группу первобытных сапиенсов, возносящих прошения к небу.
Я озадаченно посмотрел на неё. Учительница же продолжала – видимо они обращаются к тебе, Иегова. Подумай дома, что со всем этим будешь делать. Меня дружески похлопали по плечу, подарили диплом участника и освободили от профильных экзаменов.
В смятении я пошёл домой, думая, что же мне делать с этими странными созданиями. Как мне быть с «человеком»?
Покой было нельзя обрести. Вдалеке лаяла собака. Истерично, громко, не переставая. -Гав-гав! – Краткий перерыв. -Гав-гав! – Казалось, что это длится долгие часы. Нехотя начал открывать глаза, хотя силы отсутствовали напрочь.
К собаке присоединился ребёнок. Уши зудели от серии неприятных звуков, которым удалось меня вырвать из лап душного сна. Удовлетворённости не было: только изгибы жёсткого дивана, покрытого мятыми простынями. На потрёпанных подушках лежала моя голова, я пытался вернуться в своё спящее тело.
Это был третий день подобного состояния. Начинало казаться, что я угодил в лимб. Теперь мой дух вёл существование между мирами. Попутно страдая от остатков земной жизни.
Головная боль заставляла напрягаться каждый нерв, а глаза судорожно пытались найти хоть какой-то источник света. В мою комнату струилась густая серость. Было холодно и зыбко.
