– Я могу обменять свои слезы на твой смех? – Максимилиан произнес это неосознанно. Так получилось само собой, слова звучали даже раньше, чем мозг мог понять, о чем сейчас будет идти речь.
– Нет, – Эсперанса отвернулась.
– К счастью, ты не умеешь врать.
– К сожалению. Ты хоть представляешь, что значит жить без слез? Нет, не представляешь. Это хуже, чем без смеха и улыбки, поэтому я отдала именно ее. Ты когда-нибудь замечал, что слезы бывают и горячими, и холодными?
– Нет.
– А надо замечать. Ты же плачешь не только тогда, когда тебе больно. Как раз тогда они холодные. Это просто реакция организма, они помогают отвлечься от боли, можно сказать, частично, она выходит через слезы. Но в этот момент ты не испытываешь никаких чувств. Поэтому слезы холодные. А когда ты плачешь от душевных переживаний – их делает горячими сердце. Понял?
– Угу. Но все же, я согласен от них отказаться, – Максим твердым взглядом смотрел на Эсперансу.
– Я тебя умоляю! Не надо. Мне прекрасно живется без улыбки. В душе я радуюсь!
Максимилиан помолчал, покрутил ножку от циркуля, смотря на нее, но не видя.
– Ты хочешь испортить мне жизнь, которую сама же подарила? Тогда мне не нужно подарков. Я не вернусь туда, – он бросил предмет, подаренный Эсперансой, и зашагал, сам не понимая куда. Сквозь стены.
– Стой! Стой! – она кинулась за ним, но была в теле. – Подожди! Максим! Стой же!
Было ясно, что он, не оборачиваясь, идет вперед. Она это знала, чувствовала.
– Ты же говорил, что влюблен в мой голос, в мои глаза! Прошу, остановись! Выслушай меня, – все крики были напрасны и уходили в пустоту, тогда она почти шепотом произнесла:
– Я согласна.
Он остановился. Поговорит, а что дальше? Эсперанса снова будет смеяться… Но он ведь ее никогда больше не увидит. И не надо. Пусть она радует других, пусть они влюбляются в нее…
А он? Что он будет делать в жизни? Здесь так спокойно. Зачем он будет возвращаться туда, где все шумят и не понимают его? Или просто не хотят понимать. Он будет жить без слез. И что же? Что делают слезы? Люди их не любят. Да и вообще, кем он будет, когда возвратиться? Кто он?
– Подойди.
Мысли Максимилиана внезапно прервал голос Эсперансы. Он был тихий. Но такой громкий, что его, казалось, мог услышать весь город.
Максим подошел к единственной стене, которая разделала его с Эсперансой. Сел, прислонившись к ней спиной, запрокинул голову. В это время она сделала то же самое. Они сидели так минут десять. Молча. И была счастливая печаль что ли…
