. Возможно также, что монгольский запрет убивать птенцов связан с особым отношением к онгонам. Для различения отдельных племен, пишет Рашид-ад-дин в «Огуз-наме», были установлены онгоны-покровители: «Обычай таков, что на сделанного онгоном какого-нибудь племени, так как его назначают ради предзнаменования в благополучии, уже не нападают, не причиняют ему стеснений и мяса его не едят. Этот смысл действует и доныне. Каждое из тех племен знает своего онгона»
[177]. Потомки Огуза получили онгоны, прежде всего, в виде хищных птиц: это сокол, кречет, орел, сова, коршун, копчик, беркут и т. д.
[178]§ 6.5. Запрет проливать молоко или другой напиток на землю внутри жилища. Как мы уже выяснили, этот запрет известен и Рашид-ад-дину. Благодаря его описанию, устанавливается виртуальная связь между пролитием напитка и грозовым явлением. Такая же связь существует между остальными запретами и «гневом небес», что ставит окончательный барьер на пути выяснения происхождения всех упоминаемых в этом исследовании запретов. К XIX в. отношение к пролившему кумыс претерпело существенные изменения. Г. Н. Потанин сообщает о следующем запрете у монголов-дюрбютов: «Чиген (кумыс) и вообще цаган иден ("белую еду"), то есть молочное, пролить на землю грех. Пролив, мочат в луже пальцы и вытирают их о правое плечо и правое колено. Если перед кочевкой прольют, собирают смоченную землю, везут с собой и выбрасывают на новой стоянке»[179].
§ 6.6. Запрет мочиться в юрте. Происхождение и смысл запрета неясны. Какие либо соображения этического характера, в данном случае, неуместны. В сочинении египетского историка ал-Макризи (XV в.) сведения об этом запрете сохранились в более ясном виде: «Тот, кто мочится в воду или на пепел (огонь) также предается смерти»[180].
§ 6.7. Запрет ломать кости. У тюрков с костью связывались представления о жизненной силе, передаваемой из поколения в поколение[181]. По поверьям, кости имели силу воскрешать из мертвых, но только в том случае, если кости человека или животного не были разрушены; в противном случае сила пропадает. Это верование широко распространено среди монгольских пастухов, которые, убивая животных, всегда оставляют их кости целыми. Помимо этого среди монгольских пастухов наблюдается практика сжигать кости съеденных животных. Особое отношение к костям отражается и в многочисленных запретах ломать кости при добыче диких зверей, особенно разбивать череп животного. Этот запрет неизменно сохраняется в ритуальной жизни: ни в коем случае не допускалось нарушение целостности костяка жертвенных животных. Все это наводит на мысль, что сакральность костяка была обусловлена представлением о воплощении в них
