. Однако сам Ногай, очевидно, принял ислам; вскоре после смерти Берке, в 669 г.х./1270–1271 г. Ногай отправил письмо мамлюкскому султану ал-Малику аз-Захиру, заявляя о своей верности новой религии и, по-видимому, стремясь заручиться поддержкой правителя Египта
[287]. Несомненно, в этом мы должны видеть косвенное обращение Ногая к «происламской» партии в улусе Джучи, которую, несомненно, активно обхаживал Берке, и которая сохраняла свою силу и во второй половине XIII века. По сведениям Рашид-ад-дина о падении Ногая, тесть Токты, глава племени кунгиратов Салджидай-гургэн, владения которого располагались близ Хорезма, сватал за своего сына дочь Ногая
>{102}, но после того, как договоренность о браке была достигнута, невеста перешла в ислам; однако ее муж был «уйгуром», что скорее всего указывает на буддистские симпатии (поскольку племя, к которому он принадлежал, уже было названо — кунгират), и плохо обращался с дочерью Ногая, вынудив того пожаловаться Токте. Хан отказал Ногаю в требовании удовлетворения от Салджидая и его сына, и этот конфликт вылился в открытое военное противостояние, закончившееся поражением и смертью Ногая в 1299 г.
[288]Это объяснение вражды между Ногаем и его бывшим подопечным, конечно, оставляет без внимания прочие политические и военные расчеты, а также конфликты, проистекающие из родового, племенного и регионального соперничества; тем не менее, рассказ Рашид-ад-дина показывает вероятность того, что выражения политических антипатий уже могли быть формализованы и узаконены в глазах определенного круга лиц в терминах религиозных различий.
Если напряженные отношения между мусульманами при дворе и среди членов правящей династии, с одной стороны, и приверженцами монгольских традиций, с другой, продолжались и после царствования Берке, то, по-видимому, значение обращения Берке для Золотой Орды получило определенное признание. Поздние мусульманские историки часто называют улус Джучи державой Берке, говоря, например, о владельцах «трона Берке» спустя долгое время после его смерти; еще более показательно то, что географический термин Дешт-и Кипчак (то есть, Кипчакская степь), обычно использовавшийся мусульманскими историками и географами как синонимическое обозначение улуса Джучи, иногда заменялся термином «Дешт-и Берке», строившимся на игре слов, приравнивавшей монгольское имя «Берке» к арабскому слову барака («благословение», «духовная благодать»), писавшегося точно так же.
