, ей удалось снять заговоры. Возможно, всё это хранится где-то… где-то здесь. Я перерыла все бумаги, – бормотала Сударыня, рыская глазами по комнате. – Обстучала все стены, полы и потолки, перепробовала все заклятья, прямые и косвенные, пронзила весь дом лучами Солнца, Луны и звезд… Бесполезно. Мне не найти.
Она протерла глаза и посмотрела на Саню.
– Мне не угнаться за ней, не понять ее мыслей. Она иная. Нужен человек, который думает так, как она. Нужен ее ровесник. Нужен ты. Тем более что…
Сударыня снова остановилась.
– Что? – почти крикнул Саня.
– Тем более что ты их видишь.
– Кого «их»?
– Тех, которым велят. Пропущенных через… ты меня понял. Даже если не понял – не стоит говорить.
– Манекены? – спросил Саня. (Он и правда всё понял, уже давно.)
– Недурное прозвище ты придумал этим… Язык не поворачивается назвать их людьми. Как, впрочем, и тех, кто их сделал такими. Ты их замечаешь, Александр, а простые люди – нет. Ты совсем не простой человек, что бы это ни значило, и я еще не знаю, как это нам пригодится; но мы должны быть вместе. Мы должны остановить их.
– Понял! – вдруг крикнул Саня (на этот раз по-настоящему, как он умеет, Сударыня даже подпрыгнула). – Вы искали Янины записи на физических носителях, а она же прогер! У нее же всё на ее ноуте! Где он, не знаете?
– Ты говоришь про…
– Ой, ну елки… Такой железный… – Саня, как мог, описал ноут в понятиях доиндустриальной эпохи.
Кажется, она поняла его. И твердо заявила, что в этой квартире никакого ноута нет.
– Либо родители забрали с собой, – кивнул Саня, – либо…
– Значит, нужно ехать к ее родителям! Немедленно! Сию секунду! Каждый миг на счету…
– Как к ним поедешь, – Саня вспомнил лицо Яниной мамы. – И как стребуешь ноут…
– Думай! Думай! Додумался же, где ее заклинания? Права я была: ты думаешь как она! Думай дальше, думай крепко, думай усердно, изо всех сил думай, рыцарь Александр!..
…Уже стемнело. «Бли-ина…» Саня глянул на телефон: 17.23. Выходит, он просидел у нее четыре с половиной часа?
Но родителей не было до сих пор. И не отвечали на звонки – ни Юля, ни папа.
Саня пробежал, зажмурившись, мимо зеркал (неплохо бы их тоже заговорить), съел полкотлеты – не лезло, хоть и не ел с вечера, – постоял под душем и, не особо вытираясь, нырнул в кровать.
И только когда закрыл глаза – понял, почему от всего этого мрака ему не было так мрачно, как, по идее, должно было быть.
Если у них с Сударыней всё получится (а вдруг); если они остановят – ну, в идеале – этих уродов, тогда…
