Переночевал я на постоялом дворе. Утром, завершив туалет, перекусил на скорую руку и отправился в казармы, на построение. Тут меня встретил известный мне уже унтер Калмыков и сообщил, что, во-первых, денщик мой чувствует себя гораздо лучше (не иначе, в рубашке родился), а господа офицеры все уже на местах. И действительно, на Машк-Мейдане уже выстроились все три полка казачьей бригады.
Полковник, заметив меня, кивком указал мне на правый фланг Второго полка, которым, как я понял, теперь я буду командовать. Калмыков неотступно следовал за мной.
Как еще давеча объяснил мне урядник, Первый полк набирался из мухаджиров – переселенцев с Кавказа – и считался образцовым. Правда, образцовым он мог считаться только по сравнению со Вторым, куда поступал на службу вообще кто угодно. Про другие персидские войска и речи нет – любой европейский командир пришел бы в ужас, если бы ему показали этих молодцов. Я, привыкший к железной выучке русских гвардейцев, крякнул, глядя на эту вольницу.
– Это еще что, это еще слава Богу, – шепнул мне Калмыков. – Видели бы вы их раньше.
Третий полк тоже состоял из мухаджиров и набран был всего года три назад. Но общее ощущение легкого беспорядка осеняло его так же, как и два первых. Больше всего, однако, меня поразило, что из 150 человек третьего полка несколько десятков были почтенными старцами, из которых мало что песок не сыпался, и ни к какой войне уже, конечно, негодными. Старцы эти персидские и стояли по-старчески, скорчившись и опершись кто на шашку, а кто просто на посох, как бы готовясь прямо тут и без предварительных условий отойти в лучший мир.
– Что здесь делают эти почтенные инвалиды? – поинтересовался я у Калмыкова.
Тот закряхтел, не зная, как отвечать, но потом махнул рукой и откровенно сказал, что старички попали в полк по протекции, в учениях обычно не участвуют, однако на построениях иногда бывают.
– По протекции? – удивился я. – Зачем старым людям такая протекция?
– Да вот, изволите видеть, история, – отвечал мне Калмыков, пока полковник не торопясь шел вдоль строя, оглядывая каждого военнослужащего, а некоторым и указывая на несообразности в одежде. – Они сюда попадают, потом ждут, пока в какой-нибудь торжественный день появится на параде шахиншах. Когда шах проходит мимо, они его окликают и клянчат себе воинские чины, говоря, что они еще отцу повелителя служили, а он их обходит чинами. Ну, дают им майоров или капитанов каких с положенным жалованьем, и они спокойно уходят домой, а ты думай, кто вместо них, случись чего, воевать будет.
