Лиза дочитала документ и закрыла папку. Перед ней на полированной столешнице журнального столика лежал совершенно секретный меморандум, составленный Петром Анисимовым, Велвелом Берковичем и Александром Львовым - лучшими аналитиками Министерства Иностранных Дел, Отдела Стратегических исследований Адмиралтейства и Канцелярии Великого Князя[9]. По идее, все это – тридцать две страницы машинописного текста, - следовало хорошенько обдумать. Прочитать еще раз или два, проверить доводы, взвесить выводы, но, вот беда, с минуты на минуту ее позовут в комнату для совещаний, и, значит, думать ей придется быстро или, возможно, даже очень быстро.
«Даже не vivace, а presto или prestissimo[10]… - Лиза щелкнула крышкой серебряного портсигара, достала папиросу и прикурила от зажигалки Zippo. – Ну, прямо, как в бою… Как там говорят истребители[11]? Кто не успел, тот опоздал? Где-то так…»
Она давно уже не летала на штурмовиках. Даже для удовольствия, не то, что по службе. Действовал строжайший запрет командующего Флотом: ни на службе, ни частным образом. Но она хорошо помнила те ощущения, которые дарит настоящая скорость. На скорости и думается лучше, и правильные решения приходят, как бы, сами собой. Но самая быстрая машина, которую ей разрешили пилотировать, да и то после грандиозного скандала, это венецианский геликоптер класса люкс «Calabrone», но «Шершень» выдает максимум двести двадцать километров в час. Ее локомобиль «Кокорев 600» на тракте с качественным бетонным покрытием и того быстрее. Однако к делу это не относится, потому что сейчас ей нужно не «растекаться по древу», а наскоро, но отнюдь не поверхностно обдумать изложенную в меморандуме основу для стратегических решений. Ее ведь со всем этим ознакомили не для того, чтобы она упражнялась в «прекрасном», а, напротив, чтобы попробовала свои силы в «ужасном».
«Думай, Лиза! – привычно подстегнула она бег своих мыслей. - Думай! Еще кем-нибудь изберут! Тогда все это и пригодится!»
Документ, разумеется, любопытный и даже более того, но следовало признать, это не ее уровень компетенции, хотя случись необходимость она могла бы, наверное, разобраться и в этом.
- Елизавета Аркадиевна, - прервал ее размышления тихий голос секретаря, - вас ждут.
«Что ж, - мысленно хмыкнула Лиза, выбросив окурок в хрустальную пепельницу и встав из-за стола, - пожалуйте к барьеру, ваше превосходительство! Время пошло!»
Она прошла вслед за вышколенным молодым человеком по короткому, застеленному ковровой дорожкой коридору, и вскоре оказалась в комнате для совещаний. Осмотрелась. Бегло, но тщательно – особым ничего не пропускающим взглядом истребителя, - и пришла к выводу, что лишь бы кого в такие кабинеты «поговорить» не приглашают. Стены декорированы резными панелями мореного дуба, выше панелей дорогое зеленое сукно, потолок украшен лепниной. Высокое окно плотно зашторено, а посередине комнаты – от двери до окна, - стол для совещаний. Во главе стола сидел кабинет-секретарь Великого Князя Антон Михайлович Белов, а с двух сторон от него вдоль стола устроились заместитель председателя Сената Ковров, адмиралтейский боярин адмирал Нестеров, начальник отдела документации Адмиралтейства контр-адмирал Кениг и два из четырех хорошо известных Лизе «патриотически настроенных предпринимателя»: Авенир Кокорев и Давид Рубинштейн.
