Раз на улицу высыпали люди с знаменами, выражающими недоверие Правительству, должны были отовсюду появиться знамена с доверием ему.
Это совершенно несомненно.
Каким же образом мы могли сделать эту ошибку?
Мы хотели заострить манифестацию только в одном направлении, в направлении того, что объединяет всю революционную демократию в ее борьбе за мир, в ее борьбе с контрреволюцией, в ее борьбе за осуществление основных революционных лозунгов.
Мы хотели 18 июня продемонстрировать единство революционной демократии, а не ее раздоры и разногласия. Мы надеялись, что на призыв к революционному единству откликнется огромное большинство революционной демократии, и что среди наших знамен, зовущих к этому единству, потонут ленинские знамена, стремящиеся это единство разрушить. И поэтому мы звали к доверию и поддержке Советам и не говорили ничего о Временном правительстве. Но революционная демократия не оценила серьезности момента, в своем большинстве она не явилась совсем на манифестацию, а в остальном сыграла большую роль сорганизованность ленинцев. И в итоге получилась видимое единство революционного Петрограда в том направлении, в котором мы должны были колебать его самым решительным, самым беспощадным образом. Манифестация 18 июня превратилась в манифестацию недоверия Временному правительству.
Конечно, желательно было избежать всеми силами уличного столкновения противоположных манифестаций, но не такой ценой!
Лучше было, пожалуй, совсем не устраивать общей манифестации, лучше было предоставить ленинцам устроить исключительно свою манифестацию, но нельзя было оказывать всем своим весом, всем своим влиянием фактическую поддержку ленинцам в их лозунгах.
Это была несомненная ошибка, которую всей своей дальнейшей тактикой мы должны исправить и исправить, возможно, скорее.
Рабочая Газета. 1917,20 июня. № 85.
Чернов В.М. АНАРХИСТВУЮЩИЙ БЛАНКИЗМ
«Невероятно, но факт». Вся история с демонстрацией-выкидышем 10-го июня может быть резюмирована в немногих словах: большевизм на подмогу к анархизму.
Казалось бы, что общего между ними? И разве можно, принципиально рассуждая, придумать два понятия до такой степени противоположные, как большевизм и анархизм?
Большевизм есть русская разновидность бланкизма с резко выраженным стремлением к явочно-захватным, но преимущественно политическим методам действий: к захвату власти, к установлению диктатуры. Весь пафос большевизма - это «экзальтация идеи» сильной власти, идеи железной, дисциплинированной организации. Вся внутренняя фракционная жизнь большевизма, вся его история ведь также была историей организационной концентрации и централизации.
