Представим себе концертный зал, в котором скрипач и публика.
Если публика имеет право только слушать и ничем не выражать своего одобрения или неодобрения, то это есть нечто вроде самодержавия.
Если же публика имеет право аплодировать музыканту или свистеть и тем самым или понуждать его играть дальше, или же уходить с эстрады, то это... правильный демократически строй.
Но если публика не ограничивается аплодисментами или свистом, а сама лезет на сцену, если толпа учит музыканта, если сопилочные меломаны вырывают скрипку и пытаются водить смычком по струнам, извлекая из благородного инструмента кошачьи завывания, то это... тот строй, который у нас теперь.
Каков бы ни был скрипач, даровит или бездарен, все же он неизмеримо выше в отношении музыки тех людей, которые никогда скрипку в руках не держали. Но при самодержавии людям этим разрешалось только слушать, и нельзя было выражать своего протеста даже тогда, когда играли плохо и не то, что нравилось. Удивительно ли, что когда им дали свободу выражать свое мнение, они этим не ограничились и захотели играть более активную роль.
Беда именно в том, что разволновавшихся людей сейчас нельзя убедить в том, чтобы они сели на свои места и слушали. Но через некоторое время, разумеется, им надоест и опротивеет раздирающий концерт невежд, они рассядутся и потребуют музыкантов.
Когда о Константинополе и проливах рассуждают люди, никогда в глаза не видевшие географической карты, а таких в Российской державе шестьдесят процентов; когда о международных договорах говорят неграмотные в буквальном, а не в переносном смысле этого слова; когда об исторических задачах трактуют ученые, которые из истории России знают только то, что отрекшийся император назывался Николаем и что при нем был «старый прижим». Когда о государственном устройстве распространяются грамотеи, которые, на худой конец, допускают «республику с царем», - то чем это отличается от того положения, когда самого плохонького скрипача будет обучать игре на скрипке субъект, который не уверен, чем надо водить по струнам: волосом или деревом.
Даже в самых образованных странах массы недостаточно развиты, чтобы понимать сложнейшие и труднейшие вопросы, с которыми связано управление государством. Однако в этих культурных странах существует разумное уважение к образованию, к уму, к знанию, к опыту. Поэтому мы видим, что массы выбирают для управления своей страной людей, находящихся на вершине человеческого развития, людей, неизмеримо превосходящих в умственном и моральном отношении тех, кто их выбирает.
