Андалусская поэзия | страница 89
Убийственны любви моей мытарства.
О, выслушай без злобы и коварства,
Ведь гибну я, — бессильны все лекарства…
Любовь и смерть — страшнее нет врагов.
* * *
Перевод Н. Стефановича
Мой милый весельчак, поторопись заране
Отправить тучного барана на убой,
Чтоб долгожданный гость доволен был тобой,
Так поступить тебе назначено судьбой.
Я богу и тебе свое открыл желанье.
Его исполнит бог, со мною согласясь,
Но если от тебя вдруг получу отказ, —
Но если скажешь ты, что некогда сейчас, —
Тогда, изволь, я сам, нарушив предписанье,
Барана твоего зарежу, как мясник.
Искусства этого секреты я постиг:
Зажарим, испечем, съедим в единый миг
И сварим кушанье из головы бараньей.
На кровле мясо мы разложим, просушив,
И бурной радости почувствуем прилив.
Как жемчуг, каждый стих мой светел и красив, —
И стану я певцом твоих благодеяний!
Поэзии лишь мне доступно мастерство, —
Ты равного нигде не сыщешь никого.
Я перлы юмора рассыпал моего,
Из самых ярких слов стихи свои чеканя.
Ибн аз-Заккак
Ибн аз-Заккак (букв. «сын кожевника», ок. 1098–1135) происходил из рода Аббадидов, правителей Севильи. По преданию, был одним из потомков эмира аль-Мутамида, от которого якобы унаследовал поэтический дар. Семья поэта бедствовала, и отец постоянно упрекал его за то, что он тратит слишком много масла на светильник. Биографы Ибн аз-Заккака рассказывают, что первые триста динаров, которые поэт получил за панегирик эмиру Валенсии, он истратил на масло для светильника.
Ибн аз-Заккак был родственником Ибн Хафаджи и, как сообщают современники, посещал его и учился у него поэтическому искусству.
* * *
Перевод В. Потаповой
В кубки юноша прекрасный льет живительную влагу,
Свод небесный пробудился, блеском солнечным объят,
Горделивые тюльпаны показал нам сад зеленый,
Миртов, сумрачных, как амбра, мы впивали аромат.
«Что ж не видно маргаритки?» — стали спрашивать у сада.
«Кравчему в уста вложил я маргаритку!» — шепчет сад.
Виночерпий отпирался и отнекивался долго,
Но невольно тайну выдал, улыбнувшись невпопад.
* * *
Перевод В. Потаповой
Здесь лепестками роз на глади сонной
Играет ветерок неугомонный.
Река подобна витязя кольчуге,
Копьем пробитой, кровью обагренной.
* * *
Перевод В. Потаповой
Колышет ветер чашечки тюльпанов.
Восход зари на них наводит глянец.
Секущий ливень сделал их краснее,
Чем старого вина густой багрянец.
«Скажи мне, ливень, в чем они повинны?» —
«Воруют у прелестных щек румянец!»
* * *
Перевод В. Потаповой
Отцом возлюбленной клянусь, — пускай живет он до ста лет! —
Книги, похожие на Андалусская поэзия