Увидев мое униженье, вы бы на землю пали,
Лучи свои простирая к тому, кто так одинок.
О кроткие сестры — Плеяды, всеми теперь я покинут,
И заживо погребает меня забвенья песок.
Мне тетиву моих бедствий натягивал рок ночами
И метил мне прямо в сердце неутомимый стрелок.
К звездам меня уносили мои пустые надежды,
Но тут же летели обратно, камнем сбивая с ног.
Ведь рок поражает равных, везде он меня находит,
Противника нет достойней, видно, пришел мой срок.
Врагов моих ослепляют строк чудные ожерелья,
Они никогда не простят мне мой отточенный слог.
И чтобы их успокоить, готов я, пожалуй, часть знаний
Тому отдать в утешенье, чей стих столь сер и убог.
Матушка, разве ты раньше паденья звезды не видала,
Ты слез не лей понапрасну, какой от этого прок?
Вспомни о той, что когда-то бросила сына родного
В простом сундуке деревянном в бурный водный поток.
И сам владыка, быть может, наше отчаянье видит,
Он знает, в какую бездну меня увлекает рок.
Всевышний правит над миром, ему повинуются судьбы,
И на кого уповать нам, если не слышит нас бог?
Кто разлучил нас с вами, скитаюсь по воле чьей?
Кляну судьбу свою злую, которой нет предтеч.
К ее капризному сердцу не подобрать ключей,
И столь она своевластна, что ей ни в чем не перечь.
Как беспощадны порою удары ее бичей,
Чем ненависть я такую в душе ее смог разжечь?
Гляжу на свой дом украдкой, и слез струится ручей,
Ведь самого дорогого я не сумел сберечь.
Как никуда не деться от зноя палящих лучей,
Меня от тяжелых мыслей ничто не в силах отвлечь.
И никогда не забыть мне газельих кротких очей, —
Во мне не померкла радость тех наших светлых встреч.
Как сердце в груди стучало, когда я прощался с ней,
Я помню: ее накидка скользила с покатых плеч.
В ушах ее бились серьги, тревожней — и все звончей,
В эти невнятные строки пытаюсь я боль облечь.
И восковые слезы стекают с оплывших свечей,
Кто на такие мученья любовь мою мог обречь?
Подумаю только об этом — и кровь течет горячей,
Конь быстроногий в стойле томится, как в ножнах — меч.
Сковали сильное тело руки его палачей,
Задушена клеветою моя свободная речь.
И я изнурен тоскою моих бессонных ночей,
Но, как и он, бессилен свои страданья пресечь.
