Власть мусульман, казалось бы, надолго упрочилась после их победы в битве при Аларкосе в 1195 году, однако уже в 1212 г. испанцы разбили андалусские войска при Лас Навас де Толоса, и с этого времени уже никакие усилия не могли сдержать натиск реконкисты. С 1236 по 1262 г. мусульмане потеряли почти все свои земли с городами Кордова, Валенсия, Севилья, Кадис, Картахена, Хаэн и другие.
Из всех обширных владений мусульман остался лишь Гранадский эмират, куда, кроме Гранады, входили Малага и Альмерия. Двухсотлетнее правление гранадских Насридов оказалось завершающим этапом развития мавританской культуры. Окруженное со всех сторон врагами, маленькое мусульманское государство то платило дань кастильским королям, то становилось временно независимым, с помощью североафриканских единоверцев одержав верх в многочисленных сражениях с христианами.
И наконец в 1492 году, после объединения Испании Фердинандом и Изабеллой Католическими и победоносного наступления испанских войск, последний мусульманский андалусский правитель эмир Боабдил (сокращенная форма имени Абу Абдаллах) покинул Гранаду.
Более семи веков насчитывает история мусульманской культуры в Испании, особенности которой становятся яснее при сравнении с культурой северных соседей арабов. Фейхтвангер в своей «Испанской балладе» сумел уловить эти особенности, впрочем, несколько идеализируя мусульман, ставших в его романе воплощением рафинированного рыцарского духа и образованности в противовес грубым варварам-христианам. Различие культур зримо воплощается в тяжелых и приземистых храмах севера Испании, мрачной готике соборов Бургоса и других северных городов и в причудливых арабесках и воздушных арках гранадской Альхамбры, стройных колоннах кордовской мечети, вызывающих прямые ассоциации с античными храмами. Изменяясь на протяжении столетий, андалусская культура сохранила главную свою особенность — светский характер, своеобразную широту. Андалусцы, уже к концу IX века составлявшие определенную этническую общность, были как бы носителями духа античности, прежде всего римской, форпостом предвозрождения. Именно этим объясняется притягательная сила Андалусии для средневековых европейцев, знакомившихся с фрагментами светской латинской литературы и научными сочинениями лишь в монастырских библиотеках, в то время как те же произведения, переведенные на арабский язык, стали у мусульман достоянием всего образованного сословия, не облекаясь в покровы мистических комментариев.
