Андалусская поэзия | страница 29



* * *
Как много облаков перед рассветной ранью
Завесили дождем небесное сиянье;
И плачут облака тяжелыми слезами,
Как будто горестно им с небом расставанье.
Как море, небеса волнуются над нами,
И в каждой градине — жемчужное блистанье.
* * *
Я так страдаю от любви, — и в час неотразимый,
Пред смертью, не вкусил бы я подобного страданья,
И только честь моя одна — защита от любимой,
Так что ж: любовь иль честь отдать ей в жертву для закланья.
* * *
Я написал ей, что влюблен, что не могу таиться,
Пусть тайна моего письма меж нами сохранится.
Но мне ответила она одним безмолвным взглядом,
И этот взгляд меня прожег — томлюсь, как в огневице.
Она молчит, но говорят мне языком понятным
Опущенные вниз глаза — сквозь веки и ресницы,
А если взглянет на меня, то сердце затрепещет;
Как будто в этот миг оно — в когтях у хищной птицы.

Ибн Хазм

Ибн Хазм (994–1064) — знаменитый андалусский литератор и ученый, автор прозаического трактата «Ожерелье голубки», задуманного как художественное переложение «Трактата о любви» Ибн Сины (Авиценны), а также многих научных трудов.

Происходил из рода Ибн Хазмов, откуда вышло немало выдающихся государственных деятелей и литераторов. После захвата Кордовы берберами и падения кордовского халифата Ибн Хазм скитался по разным городам Андалусии, побывал и в Севилье, где участвовал в философско-богословском диспуте с известным андалусским философом Ибн Баджей (Авемпаце). Ибн Хазма обвинили в вольнодумстве, его сочинения были сожжены и ему запретили заниматься преподаванием.

Наиболее удавались Ибн Хазму философская лирика и стихи, посвященные любви как чувству, возвышающему человека. Множество лирических стихотворений собственного сочинения Ибн Хазм поместил в «Ожерелье голубки».

Перевод В. Микушевича

* * *
Пока ведется на земле кровопролитная война,
Причина бегства и побед во всех сражениях одна:
Влеченье наших пылких душ, о ты, жемчужина, к тебе,
Чья красота всегда в людском обличии затаена.
Вперед бросаются войска, твой свет возвышенный узрев
Перед собою вдалеке, хоть ночь беззвездная темна.
Завороженных смельчаков ты в бегство можешь обратить,
Когда появишься в тылу; и не твоя ли в том вина?
Ты ангел или человек? Ответь же мне, молю тебя,
Поскольку мысль моя давно бессилием посрамлена.
Лик человеческий на вид, но я при этом убежден,
Что тело сродно небесам, столь высока твоя цена.
Благословен Создатель наш, так соразмеривший черты
Своих творений, что тобой Вселенная просветлена.
Не сомневаюсь я: ты дух, вернее, несравненный дар