Я позабыл бы о солнце на небе,
Я бы тебя созерцал с ликованьем.
Будь благосклонна к моим упованьям!
Праздник в тебе бесконечный найду,
Буду с тобою как в райском саду, —
Спрячь же от взоров ланиты-жасмины,
Или — не выдержит сердце мужчины!
Притесненье, насмешки, отказ
От тебя я изведал не раз, —
Коль тебе угождают страданья мои,
У меня их немалый запас.
Но кровавые слезы свои сберегу,
Ты в раба превратишь меня, но не в слугу, —
Изнуренное сердце, себе самому не солгу!
Пусть любовь наполняет весь свет,
Без любви — благоденствия нет,
Так зачем бережешь ты ее в тайнике, —
Говорю я; она же — в ответ:
«Будь спокоен, любовь не забуду твою». —
Но года миновали. Того не таю —
Больше власти уже над собой никому не даю.
Для меня постоянный укор —
Твой прекрасный, блистающий взор,
Ты сразила меня как индийский клинок,
Ты исполнила свой приговор.
Я терпел, а терпение — это беда.
Отчего не спросил у любимой тогда:
«Что в тебе за вражда?»
Я униженьем горжусь — ты похвалишь ли это?
Знаю, в поступках своих ты не знаешь запрета,
Мука людей — это мера достоинств твоих,
Облик твой дивный, увы, не уложится в стих,
Каждый день ты со всеми жестока весьма,
Я терзался — но вдруг низошла ты сама:
Я лишился ума!
Время весны наступило, сомкни же ладони,
Дай мне воды в них, — к тебе обращаюсь в поклоне, —
В них не вода, а вино, погляди, как взросли
Травы изящным узором на лоне земли!
Серебром и рубинами полны сады,
И ручьи не вмещают прохладной воды,
Мчащей с горной гряды.
Род благородный, прославившийся и блестящий,
Слава звезде твоей новой, светло восходящей,
Пусть похвалу воздадут ей, возвысивши слог,
Все, кто сплетает ряды поэтических строк!
Позабыты и родина мной, и родня,
Так живу я, под ливень главу преклоня, —
Ливень поит меня!
Будь благодарен прелестной и ласковой лани, —
В мире не сыщешь прелестней, не сыщешь желанней!
Если же скажет слуга: «Не томи госпожу!» —
Страстью великою движим, немедля скажу:
«Проводи меня к милой скорее, старик!
Может быть, мне предстанет хотя бы на миг
Упоительный лик!»
Страсть — лишь огниво, а сердце — кремень,
О, как легко высекают они,
Соприкоснувшись на миг — иль на день, —
Искру, — и следом зажгутся огни.
Тот же, кто горечь разлуки постиг,
Ночью смежит ли глаза хоть на миг?
Если подруга тебе неверна,
Ждать ли в ночи, что вернется она?
Где же любви твоей первые дни?
Горькой улыбкою их помяни.
Мне посылала упреки родня,
Но отвечал я, сомненья гоня:
