Кроме растительных примет здесь имелись и почвенные, хотя на этрусских некрополях их очертания обычно более размыты из-за рассеивания мелких скальных обломков. Тем не менее на отдельных участках, где гробницы высечены в гипсе или в другом беловатом грунте, эти приметы выделяются очень ярко на земле. Брэдфорд говорил, что после вспашки под зябь местоположение гробниц походило на круги, усыпанные снегом.
Но самое большое впечатление при изучении аэрофотоснимков на него произвела одна деталь: темный клин внутри погребального круга. Почти во всех светлых кругах имелись такие клинья, а в некоторых — даже по нескольку. Нетрудно было догадаться, что они означали. Каждый такой клин, несомненно, отмечал вход в гробницу, так называемый «дромос» — ступенчатый коридор, ведущий вниз, к центральной погребальной камере.
Под грузом насыпного холма эти коридоры посте пенно оседали, провалы заполняла более тяжелая почва, и, естественно, более густая и темная растительность над ними выдавала их месторасположение. Лишь из одном участке некрополя Черветери Брэдфорд насчитал на своих снимках более ста таких коридоров. Значение этих примет для археологических раскопок трудно переоценить.
Дальнейшие полевые изыскания помогли объяснить наличие нескольких входов в отдельные могильные холмы. По всей видимости, эти подземные ходы служили для последующих захоронений на протяжении нескольких поколений. Первоначально этруски погребали в одном мавзолее только членов одной семьи. Но в более поздний период они начали хоронить в своих усыпальницах всех представителей одного рода. Такие усыпальницы превращались в целые подземные дворцы с множеством покоев, где мертвецы лежали рядами на каменных скамьях вдоль стен, переходов и комнат. Именно такой подземный дворец запечатлел в своих незабываемых набросках Пиранези. А в нашем, раздираемом войнами XX веке подобные мавзолеи служили убежищами для живых людей.
Изучая свои аэрофотоснимки, Брэдфорд обнаружил не менее двух тысяч этрусских гробниц, буквально стертых с лица земли. Так, составляя карты двух наиболее известных этрусских некрополей — Монтероцци и Бандитачиа, он сумел в первом отметить около восьмисот практически доселе неизвестных гробниц, а во втором — почти вдвое меньше. Одновременно Брэдфорд изучил малоизвестные, пришедшие в запустение кладбища. Среди них наибольший интерес у него вызвал многообещающий некрополь Монте-Аббатоне (Абетоне) — обширный город мертвых, расположенный. так же как и Бандитачиа, на холмистом хребте напротив Черветери, но только по другую сторону. По сути дела, ученые до сих пор вскрыли там всего пять-шесть курганов, а для изучения с воздуха это скалистое плато, едва прикрытое тонким слоем почвы, оказалось удивительно благодатным. Все контрасты на нем выделялись необычайно ярко. Большую часть его занимали пастбища, травяные поляны, заросли дикорастущего кустарника. Эта естественная растительность неизменно и точно очерчивала входы в подземные усыпальницы. Особенно ярко выделялись ряды кустов, стоявшие как часовые над засыпанными проходами. На Монте-Аббатоне Брэдфорд выявил более шестисот стертых временем курганов. Как и в других некрополях, он определял их местонахождение, подсчитывал, измерял и составлял карты. После этого Брэдфорд приступил к сравнительному изучению больших кладбищ.
