».
Его исследования средневековой Тавольере тоже опрокинули все прежние представления. В этот период ландшафт был сильно изменен. Обширные участки полей превратились в пастбища. Заболоченные пространства вдоль побережья стали излюбленными охотничьими угодьями средневековых феодалов во главе с самым необычным из Гогенштауфенов — императором Фридрихом II. Как шло раздробление земельных участков, показали археологические свидетельства: полевые ограды, россыпь мелких замков и укрепленных деревень. Аэрофотоснимки позволили Брэдфорду воссоздать достоверный план средневековых усадеб и полей; подобно римской системе землепользования, они давно исчезли с лица земли, но очертания их хорошо сохранились под слоем почвы. Реконструкция Брэдфорда стала образцом для изучения других районов Европы, оказавшихся под игом феодалов.
Брэдфорда, как до него Кроуфорда и Барадеза, всегда привлекала история земледелия и крестьянства — темы, которыми обычно пренебрегали археологи, изучавшие руины городов. Во время своих исследований он сумел вновь открыть множество некогда процветавших средневековых деревень, хотя от них и не осталось ни одного строения. Кроме того, он сделал ряд важных находок, позволивших воссоздать Апулию в тот период, когда она была любимой провинцией Фридриха II и играла важную роль в истории средневековой Южной Европы. Так, он обнаружил более тридцати земляных сооружений, типичных для эпохи норманнов и Гогенштауфенов, с бастионами, валами и крепостными стенами. Па границе трех жалких современных ферм, которые до сих пор называются Сан-Лоренцо, он отыскал императорский охотничий замок, где неоднократно отдыхал Фридрих II. А на заболоченном берегу Брэдфорд разглядел целый комплекс пустых улиц, стен и холмов — все, что осталось от забытого римского города. Как выяснилось из документов, позднее на его месте возник средневековый порт Салпи, видимо служивший венецианцам базой снабжения во времена крестовых походов. Когда Брэдфорд вел здесь в 1950 г. пробные раскопки, его не оставляла грустная мысль, что «сегодня эти заброшенные поля и болота никому ни о чем не говорят, кроме птиц, которые вьются и кричат над высыхающими лагунами».
Было очевидно, что падение Апулии началось с ослаблением римского могущества, особенно после нашествий ломбардцев и сарацинов. Средневековый феодализм и современный государственный монополизм с его овцеводческой направленностью причинили этой провинции больше бед, чем все землетрясения и малярии, вместе взятые. Изменения исторического ландшафта Апулии доказывают, что, какими бы постоянными ни были климатические, географические и прочие физические факторы, человек при желании может превратить пустыню в край тенистых оазисов, а цветущий сад — в дикую пустыню.
