На аэрофотоснимках, попавших в руки Барадеза, то внимание особенно привлекло одно изображение. Наверное, подумал он, это и есть тот самый фоссатум (римская система защитных рвов), который так долго не удавалось отыскать! О том, что это мощное оборонительное сооружение существовало где-то у южных порот римской провинции Нубии, находившейся примерно на территории современного Алжира, было известно уже давно из «Кодекса Феодосия» V в. Но где расположен этот гигантский ров, какова его протяженность и что он собой представлял, не знал никто. Полнейшая тайна скрывала его, несмотря на все усилия и жаркие диспуты археологов. Существовала, например, длинная траншея к югу от Бискры, которую местные жители называли seguia (водный канал). Многие считали ее частью заброшенной оросительной системы провинции Сахары. Народная молва даже связывала это сооружение с именем легендарной царицы. Однако в начале нашего столетия выдающийся французский археолог Стефан Гзелл установил, что его прорыли римляне. Он считал, что этот пограничный ров и был римским оборонительным поясом. Мнение его разделяло большинство археологов, однако эта теория противоречила «Кодексу Феодосия», который делал четкое различие между лимес и фоссатумом.
Что же в таком случае представлял собой фоссатум и чем были лимес Северной Африки? Может быть, замечание в «Кодексе» допускает двоякое толкование и в действительности лимес и фоссатум — это одно и то же? Разрешить эту проблему предстояло Барадезу.
Ему удалось проследить фоссатум почти на всем его протяжении, без малого в 500 миль, а также выяснить его назначение. За фоссатумом, в свою очередь, последовало тщательное изучение самих лимес, т. е. фактически археологическое исследование широкого пояса Алжирской Сахары и различных точек за ним, о которых ранее почти ничего не было известно.
Мы уже говорили, что Барадез шел по следам достопочтенного Пуадебара и подтверждал его находки. Несмотря на различие в подходе, его открытия были столь же значительны и он имел дело со сходным материалом, хотя Сахара с ее самумами и резкими перепадами температур оказывала на этот материал гораздо более разрушительное воздействие, чем полупустынные степи Сирии, покрытые защитным слоем песка. Кроме того, лишь немногие ученые допускали, что в Северной Африке существовали лимес таких же размеров, как и в Сирии. Да и была ли в них нужда? Этим границам никогда не угрожали мощные организованные армии, подобные тем, что спускались с Иранского нагорья. Отсюда — преобладающая тенденция отождествлять лимес с линейными земляными сооружениями, такими, как фоссатум. Однако Барадезу, неожиданно для всех, удалось найти доказательство, что римские оборонительные линии в Северной Африке тоже располагались на значительной глубине. Они представляли собой скопление крепостей, лагерей, валов и т. п. Большинство этих сооружений впервые было отмечено Барадезом. Их расположение дало ему ключ к пониманию общего оборонительного плана римлян. Здесь были такие же радиальные дороги, протянутые как щупальца в глубь территории кочевников с точным расчетом перерезать пути, по которым варвары-скотоводы перегоняли свои стада, и таким образом контролировать все их передвижения. Все линии коммуникаций и опорные пункты располагались в строгом соответствии со стратегическими и природными условиями местности. Физические препятствия, такие, как скалы или соляные озера, входили в систему оборонительных линий. Всюду, где это было возможно, стены, рвы и дороги прокладывались таким образом, чтобы не бросаться в глаза наступающему противнику. А сигнальные станции располагались так, чтобы легко получать и передавать сообщения.
