— Позволь, Саня, — неожиданно и точно смущаясь, проговорил Смоликов. — Хоть и в рабочих я, правда, ботинках, но они ведь у меня довольно чистые? Так?..
— Конечно, чистые! — сказал я.
— Ну-ну, дядь-Вань! — поторопила Санька, и я впервые увидел, что она умеет по-женски кокетливо, лукаво улыбаться.
— Ну-ну, дядь-Вань! — повторила Санька, подмигнула мне.
— Когда-то мне, Саня, приходилось танцевать… Много лет, правда, с той поры прошло, но не подведу я тебя, не беспокойся.
И Санька мгновенно стала снова обычной девчонкой, вопросительно и смущенно глянула на меня.
— Потанцуйте, пожалуйста, — согласился я.
— Сама хотела просить тебя об этом, дядь-Вань!
Смоликов стоял перед ней и ждал, опустив руки. После ее слов кивнул, ловким и вежливым движением взял ее за правую руку, другой прикоснулся к спине Саньки, легко и ловко повел ее. По залу разносились плавные и грустные звуки старинного вальса «На сопках Маньчжурии», голова Смоликова виднелась над всеми, танцевал он даже красиво. И лицо Саньки уже было самозабвенно-радостным. Движения Смоликова и Саньки получались удивительно согласованными, оба они будто чутко перекладывали в свои движения плывшую над залом грустно-задумчивую мелодию. На них оглядывались. Трудно нам все-таки приходится в этой командировке, если обычные танцы в клубе, да еще после рабочей смены, двадцатикилометрового пути по ухабистой дороге, способны доставлять нам радость.
Оркестр перестал играть, ко мне подошли Санька и Смоликов.
— Знаешь, Серега, а дядь-Вань просто классно танцует, уж никак не могла подумать! — удивленно и восхищенно выговорила Санька, блестя глазами, обернулась к нему: — И где ты только мог так научиться водить даму?!
Смоликов внешне безразлично осмотрел своими выпуклыми серо-голубыми глазами сначала людей, стоявших вокруг меня, потом задержался глазами на мне. И только после этого поглядел на Саньку:
— Ты проживи с мое, дочка, не только плясать жизнь научит. — Пояснил вежливо и неспешно: — Я ведь уж полвека прожил.
В зале стало тихо. На эстраду к микрофону вышла невысокая стройная девушка, модно одетая и причесанная. Весело и радушно улыбнулась, проговорила певуче:
— Я от лица всех девушек объявляю дамский танец!
Снова заиграл оркестр, свет притушили, из углов зала протянулись тонкие сиренево-синие лучи к вращающимся граненым зеркальным шарам. Они радужно засветились, по стенам зала и лицам людей заскользили веселые разноцветные зайчики. А я почему-то растерялся. Уже всех парней, что стояли рядом со мной, девушки пригласили танцевать. И к Смоликову подошла женщина лет сорока, сказала негромко:
