— Так, погоди! Ты не разыгрываешь меня? — я решительно вырвалась из его объятий и усе-лась на кровати, поджав ноги и нервно комкая простыню на груди. — Так это что, правда?! То есть ты правда можешь менять время?! Ты серьезно?! Что, правда?! Честно-честно?! Не врешь?! Точно?!
Вау! Нет, не так… ВАУ!!! ОХРЕНЕТЬ!!! ВОТ ЭТО ВЕЩЬ!!! ВОТ ЭТО ВОЗМОЖНОСТИ!!!
— Да с такими возможностями столько всего можно сделать! Это же считай всю жизнь про-жить заново! Сколько ошибок можно исправить! Прикинь, не сдал нормативку, отыграл все назад и вуаля! Или завалил экзамен… или кошка любимая под машину попала, а ты хоп! и спас ее в послед-ний момент, — в голове бурлило еще множество восхитительных идей, как можно еще использовать такие невероятные способности, но… (всегда и везде есть это «НО» — это классика жанра, если все просто круто и замечательно, то всегда в этой бочке меда найдется ложка дегтя!), — А как часто можно вот так вот поворачивать время?
— Да сколько угодно…
ВА-А-А-У!!!
— …пока не помрешь от отката.
Упс. (Ну, я же говорила!)
— Так, — захлопала я ресницами, спускаясь с небес на землю, — то есть этот твой послед-ний откат, когда ты чуть коньки не отбросил…
— Что не отбросил? — переспросил он. Видимо у них в языке нет такого понятия.
— …когда ты чуть не умер, — перефразировала я, — ты тоже менял время?
— Это когда ты сбежать от меня хотела?
«Угу-угу», — закивала я головой. — И сколько раз?
— Не помню. Раза три или четыре.
— Ого! Видимо я была решительно настроена.
— Не то слово! По уху мне дала.
— Серьезно? А я-то все голову ломала чего ты такой грязный и злой, и откуда про мой побег узнал! Я же никому не говорила про это, вообще спонтанно все вышло. Подумала, ты телепат.
Он засмеялся и щелкнул меня по носу. А я вдруг вспомнила в каком состоянии он тогда находился, и сердечко ёкнуло, сжимаясь от боли. Это же все была моя вина. За что я так с ним?
— И зачем ты так мучаешься со мной? — задала я риторический вопрос.
— Чтобы ты была рядом, — все же ответил он, и запустив пальцы мне в волосы, потянулся ко мне. Его губы коснулись век, спустились по щеке, поцеловали уголок рта, затем вверх на висок, и замерли там. — Только это важно. Остальное переживем.
Я молчала, прижималась к нему, гладила по спине и думала о том, чем мы готовы жертвовать ради других. Это только в книжках и кино все слишком из себя «героические» герои легко расста-ются со своей жизнью, спасая группку незнакомых людей, а в реале и бутерброд зажилим, лишь бы другим не достался. А я бы вот так смогла бы, как он? Ради него? Наверное, да, будь у меня такие же сверхспособности.
