— Как давно она ушла?
— Два дня назад, Ваша Светлость!
— Когда вернется?
— Сказала через два-три дня, если ничего не случиться.
Не случиться, как же! Да она просто магнит для неприятностей! Злости на нее не хватает, честное слово!
— Значит так, ждем еще сутки, затем выдвигаемся к последней цели.
— Но как же так?! — всполошился князь, забывая о дисциплине. — Вам же еще нельзя! У вас контузия! Да вы и на ноги еще не встали!
— Встану. У меня в запасе еще сутки. Кстати, — вспомнил я, откидывая одеяло (ты только глянь, даже трусов не оставили!), — одежду мою принеси. И что у нас тут с грузом? Что обнаружи-ли? Маячки поставили? Отряд для отгрузки вызвали?
Ну а что? Выспался за два дня контузии, пора и за работу браться, пока все дело на корню не загубили, бестолочи.
И пока Олмен мне докладывал, я пытался одеться. Самым трудным во всем этом оказалось натянуть штаны на бедра. Пыхтел от усталости, скрипел зубами от злости, морщился от боли, но натянул. Ботинки зашнуровать даже не пытался, сунул голые ноги так. После шнурки завяжу, как голова кружиться перестанет. Вот сейчас встану на ноги, продышусь и завяжу.
Встал с трудом, цепляясь за стену пещеры, князь тут же кинулся ко мне, поддержать, но я отмахнулся от него, пошел к выходу. Шаг, другой, и тьма накрыла меня. Я думал, она насовсем ушла, но она, оказывается, поджидала в засаде удобного момента.
* * *
Нина вернулась на закате вторых суток. Мы, естественно, за это время с места так и не сдви-нулись, несмотря на мой категоричный приказ. Ибо кое-кто особо самоуверенный и упертый (не бу-дем некультурно тыкать пальцем) провалялся в отключке едва ли не двенадцать часов, а потом еще столько же приходил в себя.
И вот теперь злой как черт, с напряженной неестественно прямой спиной, опасаясь шевель-нуться лишний раз, чтобы не вспугнуть утихшую на время боль, я сидел на ящиках и строчил доне-сение Его Императорскому Величеству.
Ее маленькая фигурка закрыла от меня свет закатного солнца, и я вскинул голову, всматрива-ясь в ее усталое и исцарапанное лицо. Растрепанная косичка, грязный комбинезон, хмурые бровки. Где же она пропадала все эти дни, что так вымоталась?
Она сбросила свой рюкзак на землю и подняла голову. Увидела меня, улыбнулась так тепло и радостно, будто светом озарилась. Рванулась ко мне, забыв об усталости, звонким девичьим голосом огласив своды пещерки:
— Ваша Светлость! Вы уже встали? Как вы себя чувствуете?
— Госпожа Климова, — на полпути остановил я ее радостный порыв, — потрудитесь объяс-нить, где вы все это время были.
