— Что, например?
— Не знаю! Нечто такое, из чего следовало бы, что между ними были по крайней мере хорошие отношения. Или сердечные. Может, они вместе ходили в театры, на концерты, в рестораны…
— Это важно?
— Очень! Неужели вы не понимаете этого? Разве может муж убить жену, с которой живет в любви и дружбе?
Роза замолчала, ее взгляд стал грустным.
— Они никуда не ходили вместе, — тихо ответила она.
— Как вы себе это объясняете?
— Они были обыкновенными людьми… Жили несколько замкнуто. Мне кажется, что в их возрасте все люди так живут.
— Понимаю, — ответил он так устало, что она снова спросила:
— А это в самом деле так важно?
— Да. Но я все равно не стану делать из вас лжесвидетельницу Вы слышали когда-нибудь о господине Генове?
— Меня не интересуют сплетни, — резко ответила Роза.
— У вас есть ключи от квартиры ваших родителей? — внезапно спросил Стаменов.
— Нет.
— Но вы ведь жили у них?
— Мы вернули им ключи, когда переехали сюда.
— Немного странно. Это ведь ваш родной дом.
— Ключи всегда нужны. А нам они зачем?..
— Где вы были в день убийства? Я имею в виду вторую половину дня.
— Здесь… дома…
— Совсем одна? Или с подругами?
— Одна, конечно.
Она удивленно посмотрела на него, потом сердито спросила:
— А почему вы об этом спрашиваете? Уж не хотите ли вы сказать, что это я убила маму?
— Я знаю только, что ваш отец ее не убивал. Он сам мне сказал это.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, словно пытались проникнуть один в другого.
— И вы верите в это? — взволнованно спросила она.
— Да, верю! — твердо ответил он. — Но суть в том, что мне никто не желает ни в чем помочь.
Неожиданно он поднялся. Роза испуганно посмотрела на него.
— Вы спешите?
— Да, спешу. Но я оставлю вам свой адрес. Если у вас будет ко мне что, скажете после…
Он очень хорошо знал, что ей нечего сказать ему. Совершенно очевидно, что она ни в чем не виновата. Как не виноват и ее отец. Но подозрения Старика все еще довлели над ним — ведь и такой вариант тоже был возможен.
Вот почему он с еще большим рвением набросился на материалы следствия. Только теперь он понял, на какой зыбкой почве было построено все обвинение. Следователь явно рассчитывал на самопризнание больше, чем это позволял ему закон. Он просто безусловно поверил в него. Он даже не удосужился проверить те факты, на которые опирался.
Изучая вещественные доказательства, Стаменов обнаружил, что нож, которым было совершено убийство, был совершенно новым. И деревянная ручка, и металлическое лезвие так и сияли новизной. Создавалось впечатление, что им пользовались лишь однажды — для совершения преступления… Неужели это не произвело на следователя никакого впечатления? Похоже, что так… Кроме того, в день убийства, в будний день, Радева вышла из дома в своем самом новом костюме. Вероятно, она должна была встретиться со своим любовником. Но следователь не обратил внимания и на этот факт — скорее он принял его как доказательство своей версии. И даже на потрудился поговорить с Геновым лично, а ограничился его письменными показаниями. Юрист просто сознался, что имел связь с убитой. Уверял, что это была не случайная связь, что они хотели пожениться. Останавливал их только возраст Филиппа; они решили подождать, пока мальчик подрастет и более безболезненно и спокойно воспримет развод.
