В таком взвинченном состоянии Стаменов вошел в небольшую закусочную. Заказал двойную порцию супа из потрохов с чесноком, бутылку лимонада… Если Радев и в самом деле между двумя и тремя часами совершил свое преступление, как мог он вернуться на работу столь спокойным? Конечно, встречаются и такие поразительно спокойные и хладнокровные преступники, но тогда факты сплетались в неразрубаемый узел. Ведь если Радев и в самом деле спокойный, расчетливый и хладнокровный убийца, становится абсолютно необъяснимым то, зачем он пошел на самопризнание?
Тупик!
Пока Стаменов ел чересчур острый суп, ему в голову пришла еще более невероятная мысль. А что если глуповатые и неправдоподобные объяснения Радева являются единственной и самой что ни на есть примитивной правдой? Не все же на свете должно быть логичным и правдоподобным! Недаром какой-то ученый изрек как-то: «Эта теория слишком правдоподобна для того, чтобы быть действительно верной».
Молодой адвокат выскочил из закусочной, даже не прикоснувшись к лимонаду. Нужно немедленно увидеться с Радевым, нужно хоть немного разобраться в этой темной истории. И если не в самой истории убийства, то хотя бы в истории чувств подсудимого.
Но встреча состоялась только на следующий день. В спешке Стаменов забыл попросить разрешение на специальное свидание, и ему пришлось говорить с Радевым в общей комнате. Он сейчас же понял, что делать этого было нельзя. Разделенные овальным окошком, они стали еще более чуждыми друг другу, чем раньше. При этом Радев опять впал в депрессию и держался так же мрачно, замкнуто и враждебно, как при их первой встрече.
— Мне нужно снова поговорить с вами, — шептал Стаменов в окошко. — Вы должны снова рассказать мне о взаимоотношениях в вашей семье…
Радев ничего не ответил, лишь мрачно посмотрел на своего соседа. Через соседнее окошко какой-то щуплый, бледный и перепуганный мужчина тоже разговаривал со своим адвокатом. Они говорили очень тихо и чуть ли не лицом к лицу.
— Не обращайте на них внимания, — сказал Стаменов. — У них своих забот достаточно.
— Я и не обращаю, — сердито ответил Радев. — Но и вам мне больше сказать нечего.
— Хорошо, хорошо, я не стану докучать вам, — примирительно произнес Стаменов. — Несколько общих вопросов. Вы говорили мне, что ваша жена вышла за вас замуж не по любви, а лишь для того, чтобы не остаться старой девой.
Радев нахмурился.
— Да, я говорил об этом.
— Но потом она была хорошей женой и заботливой матерью. Что именно вы под этом подразумеваете? Она вам не изменяла до Генова?
