Наша конная чета выехала из Панагюриште в село Мечку вечером 20 апреля, часа в два по турецкому времени.
Вместо меня в Белово поехал отец Кирилл с двумя товарищами: они должны были поднять восстание во всех попутных болгарских селениях.
Вскоре мы приблизились к Мечке, расположенной в двух часах езды от Панагюриште. Двое из нашей дружины поехали вперед, чтобы увидеть своими глазами, действительно ли восстали сельские жители и не грозит ли нам здесь опасность. Впрочем, ехали мы без всяких опасений, зная, что со времен покорения Болгарии туркам так и не удалось полностью подчинить себе население этой местности; мы пели, говорили громко, смеялись, словно вовсе и не были повстанцами.
Разведчики вернулись из Мечки очень скоро.
— Крестьяне уже ожидают нас за околицей с хоругвями и духовенством, — сказали они. — Просят воеводу пожаловать.
Мы, естественно, возликовали. В долинах Средна-Горы зазвучала песня «Народ угнетенный…». И в самом деле, все меченцы от мала до велика вышли нам навстречу и теперь стояли у дороги. Над толпою возвышались хоругви с фонариками на древках. Священники в облачениях, с кадилами в руках, шествуя впереди толпы, пели духовные песнопения. В тихой ночи приятно пахло ладаном. Выстроившись попарно, мы приблизились к шествию, распевая свою повстанческую песню, и ее подхватили местные школьники, также вышедшие нам навстречу. Многие крестьяне, и мужчины и женщины, кланялись в землю и гурьбой бросались целовать нам руки, с риском попасть под копыта коней. Нечего и говорить, что многократное «да здравствует!» гремело со всех сторон. Бенковский, не слезая с коня, произнес речь, что еще больше растрогало и так уже взволнованных меченцев, его любимцев.
Вот как торжественно въехали мы в Мечку под звуки повстанческих песен и церковных песнопений! Духовенство приглашало нас в церковь отстоять литургию, но мы отказались за недостатком времени. В ту ночь в Мечке не спал ни один человек. Все село собралось на главной площади, где горели огромные костры. Все, способные держать в руках нож, были вооружены до зубов и только ждали распоряжений.
Из Мечки мы отправили человек двадцать-двадцать пять в Панагюриште, приказав им включиться в работу на тамошних укреплениях, а двадцать пять человек, хорошо вооруженных, зачислили в свой отряд. На всякий случай завьючили несколько коней ячменем и хлебом. Остальным крестьянам приказали уйти в лес вместе с семьями, вывезти туда продовольствие и угнать скот, а в селе оставить лишь несколько человек для охраны.
