— Давайте нападем на Стрелчу! — кричали одни.
— Идем на Пазарджик! — возражали другие — те, которые больше надеялись на свои силы.
— Смерть тирану! — провозглашали третьи торжествующим тоном победителей.
Попробуй-ка, коли тебе нечего делать, наведи порядок в этом бушующем море!
Военный совет собрался снова и тут же, возле двух окровавленных трупов, валявшихся у наших ног, постановил направить Волова в Гьопсу, а Икономова в Старо-Ново-Село: оба должны были ехать через Копривштицу.
— Никому никуда не уезжать! — крикнул кто-то из толпы повстанцев. — Воеводы должны остаться в Панагюриште. Чем больше их тут будет, тем лучше, — пояснил он.
И совет отменил свое решение.
—
Тем не менее оба апостола, Волов и Икономов, покинули Панагюриште и направились в указанные им места. Я хотел было присоединиться к ним, но Бенковский меня не отпустил. Одновременно с Воловым выехал воевода Ворчо с сотней повстанцев. Он отправился в Стрелчу, чтобы отобрать оружие у тамошних турок, которые веками подряд пили кровь местного болгарского населения.
Иван Ворчо, один из храбрейших панагюрских борцов, был избран предводителем этого отряда и сразу же повел себя как заправский воевода повстанцев, — расколол толпу своим вороным скакуном, чтобы проложить путь отряду, распевавшему повстанческую песню. Время от времени Ворчо останавливался перед группой женщин, а те украшали его геранью, не забывая украсить и его коня.
Иван Соколов не вернулся в Пазарджик — его назначили комендантом Панагюриште. Ему же поручили укрепить город, так как он имел некоторое понятие о военных науках, которыми занимался, когда был в составе болгарского легиона в Белграде.
«Да здравствует Болгария! Да здравствуют апостолы! Да здравствуют наши отважные борцы! Смерть врагам!» — вот какими криками завершился день 20 апреля.
