Ратников — верховых и пеших — набралось уже человек пятьсот. Никто не мог понять, каким образом и по какой причине вспыхнуло восстание, по приказу кого и под страхом какой дисциплины столько народу собралось в такое короткое время. Все ораторствовали, распоряжались, высказывались, ахали и охали, проклинали и благословляли, хотя в толпе не было ни одного красного феса. Многие ораторы, в том числе Бенковский, пытались произнести речь, но тщетно… Пятьсот человек говорили все сразу!
—
Больше часа простояли повстанцы на площади почти в бездействии. Да иначе и быть не могло: надо же было им порадоваться друг на друга, поговорить свободно, увидеть и осознать себя в новом положении. Депутат Васил Петлешков из Брацигово, также не успевший вернуться домой, взялся подобрать копии воззвания во дворе дяди Ивана и подписать их кровью.
—
Во все четыре стороны полетели курьеры с приказом срочно доставить экземпляры воззвания в разные районы IV округа и в другие округа — Тырновский, Врачанский и Сливенский.
Перед тем как крестьяне разошлись по своим деревням, Бенковский собрал их и дал им следующие указания:
— Как придете домой в деревню, первым долгом расскажите комитету обо всем, что видели и слышали в Панагюриште, и уничтожьте сельских стражников. — Как правило, стражники были турками. — Потом бейте в клепала, сзывайте весь народ в церковь, и пусть священник прочтет вслух с амвона «кровавое письмо».
Я заметил Бенковскому, что напрасно он приказал убивать всех стражников поголовно, ведь очень возможно, что среди них есть и хорошие люди. Но он возразил, что подобные «тонкости восстания» доступны не каждому уму.
— Я уверен, — добавил он тихо, так, чтобы не услышали другие, — что при малейшей нашей неудаче люди, которые сейчас обнимаются здесь перед нами, забросят свои ружья и снова склонят голову перед ятаганом деспота; и это особенно относится к деревенским повстанцам… Если на сельской улице будет валяться несколько трупов, крестьяне почувствуют свою вину, сделаются ревностными повстанцами — почище нас с тобой! И еще одно: пока тот, кто пять веков был рабом, не увидит крови, пока в нем не проснется жажда мести, он не может быть нашим сообщником. Да, нелегко стать настоящим повстанцем!..
В эту минуту послышались крики:
— Берегитесь, в амбарах турки… вооруженные! — и люди навели ружья на ворота амбаров.
— Топоры, топоры! Скорей несите топоры! — ревела разгоряченная толпа, как будто в амбаре заперся сам султан.
