Письма об Индии | страница 13
Слишком запятые положительными интересами, англичане нисколько не наслаждаются тем, что составляет роскошь, изящество и очарование Индии. Для них все это кажется пошлым и обыкновенным. Вообще они презирают все, что несходно с привычными им понятиями. Тщетно раскрывается перед ними природа Индии, пленительная, простодушная и вместе с тем дикая и величественная: в отношении «сени» они допускают только парки. Близ английских зданий все отстранено, что напоминает Азию.
Первая забота при разведении садов и парков состоит в том, чтобы истребить пальмы и всю прочую растительность Индии, посадить […] — дерево, похожее на северную сосну, и наделать поляны, которые содержатся с необыкновенной тщательностью. Вот до какой крайности доходит патриотизм англичан. Чем это объяснить — тоской по родине? Эти люди, которые даже чувствуют по непреложным, установленным правилам, пренебрегают природой, изумительной в своей первобытной простоте. в бесконечно разнообразном сочетании цветов и линий, — предметом неистощимого наслаждения художника. Грапия туземцев — для англичан еврейская грамота: простота не нравится уму, привыкшему к вычурности. А между тем что может быть плачевнее смешных нарядов, безобразящих наших дам, в сравнении с чудной первобытной одеждой индианок, скроенной и прилаженной самой природой!
Представьте себе, что мне делают честь заботливо показывать доки, монетный двор, паровые машины и даже крепостные строения. Не правда ли как любопытно смотреть на эти европейские редкости в Индии?
Здешнее правительство — в полном смысле patronising[17]. Туземцам, магометанам и гебрам, остается только заботиться о своих удовольствиях и религиозных обрядах: о безопасности их печется превосходно составленная полиция.
Послезавтра я еду на Цейлон. Путешествие (я еду морем)' продолжится 10 дней. На Цейлоне думаю пробыть недолго, может быть месяц. Оттуда проеду в Калькутту, через Мадрас, и тоже морем. Переезд между Цейлоном и Калькуттой может продолжаться 13, 14 дней. Из Калькутты я отправляюсь по Гангу на пароходе в Агоу, на это положим 15 дней, а из Агры — в Дели. Из Дели в Бомбей сухим путем — месяц, недель шесть, много два месяца, смотря как поедешь — в паланкине, на лошади или на верблюде. Из Бомбея я могу возвратиться под родимый кров или через Персию, или прежним путем, или Басрой, Багдадом, Дамаском, Бейрутом и Средиземным морем.
Вот какие поездки задумал я по совету многих стран-ствователей. Боюсь только, чтобы вместо путешествия не пришлось мне забраться на какую-(нибудь гору во избежание страшной жары. Только что успел я сюда приехать, получил непродолжительную холеру, которая все-таки потрепала меня. Но так как она прошла, мне еще остается маленькое утешение — именно то, что и прочие мои спутники поплатились тем же, один за другим. Ночи бывают иногда удушливы: ни струйки ветерка. Говорят, в Калькутте еще душнее, но зато тамошние дома расположены со всевозможным удобством для избежания гибельной индийской духоты. Притом я постараюсь выбрать время.