.
Отец Паисий стремился к проповеди и миссионерству, и это привело к новым переменам в его судьбе. В 1888 г. Санкт-Петербургский митрополит Исидор (Никольский) благословил планы казачьего атамана Николая Ивановича Ашинова по созданию Православной Духовной Миссии в Абиссинии (Эфиопии) и велел искать священнослужителя, который мог бы возглавить ее. Увлеченный рассказами прибывшего в Константинополь Н. И. Ашинова отец Паисий забыл о прежних намерениях до конца жизни оплакивать свои грехи в монастыре и оставил подворье и Свято-Пантелеимоновскую обитель.
Вскоре в Александро-Невской Лавре Санкт-Петербурга он был рукоположен в сан архимандрита и, несмотря на преклонные годы, решил отправиться в Абиссинию. Схиархимандрит Паисий с Н. И. Ашиновым побывали в Москве и на ярмарке в Нижнем Новгороде, где выступали с лекциями и занимались сбором средств. Во многих русских газетах были открыты подписные листы, особенно поддержали идею экспедиции редакции газет «Новое время», «Свет», «Московские ведомости» и журнала «Русский вестник». Вскоре был создан специальный фонд, почетным председателем которого стал генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович. Нижегородский генерал-губернатор Баранов 29 сентября 1888 г. направил императору Александру III большую докладную записку с идеей создания африканского форпоста, предлагая также «при некотором содействии правительства образовать Российско-Африканскую компанию». Государь переслал этот документ министру иностранных дел Н. К. Гирсу с пометкой: «Я переговорю с Вами об этом»[464].
В это время писатель А. П. Чехов так писал известному публицисту и издателю «Нового времени» А. С. Суворину 14 февраля 1889 г. о личности схиархимандрита: «То, что я знаю про отца Паисия, слишком интимно и может быть опубликовано только с разрешения моего дяди и самого Паисия… В истории Паисия играют видную роль его жена, гулящие бабы, изуверство, милостыня, которую Паисий получил от дяди. Нельзя всего этого трогать самовольно. Боюсь, чтобы Паисий опять не сбился с панталыку и не стал говорить, что его новый сан (архимандрит), Абиссиния и все затеи — все от беса. Как бы он опять не бежал без паспорта куда-нибудь. Это такой человек, что и к раскольникам в Австрию бежать может. У него болезненная совесть, а ум прост и ясен. Если бы я был Победоносцевым, то послал бы Паисия в наш Новый Афон на подмогу к сухумскому архиерею, крестящему абхазцев»[465]
