это, нигде я не находила ключа к этому пониманию и до сих пор никто не дал мне его».
Участие петербургской бабушки Анны Ивановны выражалось в том, что она регулярно высылала книги для Серёжи и других внуков. «Сергуня наш почти взрослый человек. Страшно он вырос <…>, — писала Елена Валерьяновна свекрови в Петербург. — Учится он хорошо, так как он очень способный. Воспитывать его трудно, хотя много облегчает задачу его любовь ко мне и хорошее здоровье. Вообще у него много порывов, в которых я подчас запутываюсь».
На лето бабушка приезжала в Бикбарду, и после её отъезда все, кроме Ивана Павловича, переехали в Пермь, в большой дом на Сибирской улице, в котором было более двадцати комнат и милый внутренний дворик с садом. Елена Валерьяновна признавалась, что была «очарована домом» ещё в самый первый её приезд: «Никогда восторженных отзывов о нём, как, например, о Бикбарде, ни от кого в Петербурге не слыхала; может быть, оттого я и была так поражена им. Большой большому рознь. Я никак не ожидала размеров, в которые попала, переступив его порог. Он произвёл на меня впечатленье продолжения Камы. Те же ширина, свет и обилие пустых пространств, как, например, в длинных, широких белых залитых солнцем коридорах с блестящими паркетными полами».
Пермь внесла в жизнь родителей Серёжи существенные перемены. У них появились новые заботы и обязанности. «Входим в сношение с пермским обществом», — кратко сообщала в «Семейной записи» Е. В. Дягилева. По настоятельному совету папаши она первым делом вошла в «Пермское дамское попечительство о бедных», в котором сам Павел Дмитриевич уже много лет состоял казначеем. Тем временем Павел Павлович был избран старшиной Пермского музыкального кружка, основанного братом Иваном. Этот кружок, появившийся ещё в конце 1860-х годов, в дальнейшем насчитывал около сотни постоянных членов, имел утверждённый Санкт-Петербургом в 1874 году устав и входил в качестве провинциального отделения в Императорское Русское музыкальное общество, созданное по инициативе А. Г. Рубинштейна.
Что же касается Ивана Павловича, то он пользовался большой популярностью, которая в последние годы не переступала пределов Пермской губернии, хотя в Петербурге, где он получал образование в университете, перед ним открывались широкие горизонты. В столице у него сложились крепкие связи с музыкальным миром: он брал уроки у известных виолончелистов Карла Шуберта и Ивана Зейферта, входил в окружение Антона Рубинштейна. В этой компании вместе с другими меломанами он запечатлён на одной литографии тех времён
