После нескольких репетиций на сцене нового бикбардинского театра состоялся театральный дебют четырёхлетнего Серёжи, привлечённого к участию в домашнем спектакле. Представление начиналось живыми картинами из сказок Шарля Перро. После открытия занавеса зрительный зал, битком заполненный, увидел бабушку (Анну Ивановну), которая, как вспоминает Е. В. Дягилева, «согласилась надеть чепец с большой рюшкой и сесть на сцену, где устроен был сад из живых растений и цветов и где все наличные внуки разместились кругом её кресла». Кроме детской вступительной массовки в других картинах у Серёжи были ещё две сольные роли — Красной Шапочки и Мальчика-с-пальчика. С первой ролью он справился хорошо, но во второй — он убежал со сцены, «когда под деревом очутился вместо дяди Коки [Николая] настоящий людоед в красном кафтане и с чёрной бородой».
Зрительские аплодисменты и смех звучали одновременно. Увидев бегство внука-дебютанта, Павел Дмитриевич «смеялся по-детски, с самозабвением». Так же он реагировал и во время разыгранной взрослыми его детьми пьесы графа В. А. Соллогуба «Беда от нежного сердца», одной из самых популярных сочинений второй половины XIX века. В главной роли этого лёгкого, искромётного музыкального водевиля с интригующим сюжетом блистал Серёжин отец.
Живые картины по требованию публики повторили на следующем спектакле, и Серёжа больше не сбегал с подмостков театра. Но главным номером была сцена у монастырских ворот из четвёртого действия оперы Глинки «Жизнь за царя». Плотник Борис выстроил декорации на славу, среди Дягилевых нашёлся и художник. Инициатором постановки и режиссёром выступил Иван Павлович, знавший оперную партитуру наизусть. Своим помощником он назначил брата Павла. «Образовался большой хор из семьи, церковных певчих и даже с участием отца диакона (великолепного баса), спрятанного от публики за ёлками», — писала Елена Валерьяновна. Она же тогда исполняла партию Вани — в театральном костюме и с актёрской игрой — «с не меньшим волнением, чем в ниццском концерте».
Поездка в Пермскую губернию превзошла все её ожидания. Она ничуть не жалела, что не осталась вместе с детьми во Франции. За два с половиной месяца она получила здесь столько новых приятных, ни с чем не сравнимых впечатлений! Её окончательно пленила атмосфера дягилевского семейства. Да и дети, особенно в Бикбарде, чувствовали себя прекрасно. Но большой отпуск Павла Павловича подходил к концу, и его семья в середине июля, не заезжая в Пермь, отбыла из Осы в Петербург.
