У него был сложный, совсем не мягкий, с годами не улучшавшийся характер. В последние годы жизни с ним было непросто общаться даже близким. Он стал мнительным, подозрительным, замкнутым — социальные обстоятельства только усиливали эту черту. На репетициях мучил актеров эксцентричными заданиями. Придуманный Михаилом Булгаковым в его мстительно злом «Театральном романе» эпизод с велосипедом, на котором вдруг и вне всякой связи с сюжетом пьесы режиссер предлагает проехать вполне солидному исполнителю, не так уж далек от реальных репетиционных неожиданностей Станиславского. Впрочем, в практике сегодняшнего театра такая неожиданность оказалась бы вполне ожидаемой, почти что банальной. Мы не раз уже видели эти велосипеды, катающиеся по сценам вне логики и необходимости…
Как свидетельствуют психологи, в старости у человека начинают более явственно проступать его генетические черты. В речи тех, кто говорил без акцента на чужом языке, вдруг появляются его следы. В лицах явственнее проступают родовые и национальные признаки. Возможно, «генетические черты» Станиславского-режиссера, его «деспотизм» времен «Общества искусства и литературы», изживаемый в годы строительства МХТ и работы над системой, стали к нему возвращаться.
Но характер и личность — не одно и то же. Они связаны в человеке сложными, часто противоречивыми узами. И сосредоточиваясь на характере, который лежит ближе к поверхности и более доступен для наблюдения, можно проглядеть (особенно когда речь идет о художнике такого масштаба) более важное: стоящую за характером, но не вполне совпадающую с ним личность.
Со Станиславским так и случилось.
И хотя, разумеется, не только творческие идеи К. С., но и сама его личность, жизнь в искусстве и вне искусства притягивают внимание театроведов, психологов, историков, по существу он до сих пор остается в нашей культуре великим неизвестным. Будто Константин Сергеевич Алексеев, взяв в молодости псевдоним «Станиславский», навсегда исчез под ним, спрятался в великолепном его благозвучии, как улитка прячется в раковину.
Сегодня на радио или ТВ можно услышать или увидеть целые сериалы, вторгающиеся (часто безответственно и бестактно) в жизнь известных людей. На основании писем, воспоминаний, публикаций в прессе, документов, наугад извлеченных из архивов, выстраиваются претендующие на художественность композиции, которые якобы выполняют для самых широких масс роль проводников в культуру, по-своему «рекламируя» гениев и их достижения. На Станиславского (наверное, к счастью) создатели таких сериалов внимания до сих пор не обратили. Да и по-настоящему художественная литература, падкая на описания жизни великих, не заинтересовалась такой, казалось бы, заметной фигурой.
